Определяющее влияние самоосновности онтологического присутствия на характер деятельности человека.

Содержание:

Введение

Первая часть — «Основная посылка»

Вторая часть — «Пространство различения между субъективной реальностью и объективной реальностью природы.»

  • §1 Понимание человеком объективной цели своей деятельности — есть процесс преодоления им пространства различия, пролегающего между ним и объективной реальностью природы.
  • §2 Пространство различения субъективной и объективной реальностей в явлении сосуществования объективной реальности природы и мира сотворенный человеком.
  • §3 Явление самоосновности человека в ряде сугубо “человеческих” феноменов.
Третья часть — «Определение истинной цели деятельности человека через разрешение парадокса предустановленного выбора.»

  • §1 Разрешение парадокса «предустановленного выбора».
  • §2. Доопределение “натуры” человека самоосновностью онтологического присутствия.
Четвертая часть — «Принципиальная схема деятельности человека.»

Пятая часть — «Гипотеза Ч. Дарвина неверна.»

Введение. Данная статья посвящена решению простого, по сути, вопроса: необходимо показать, что поведение животного и деятельность человека — понятия принципиально отличные.
Интуиция подсказывает, что строительство птицей гнезда или берлоги медведем не равнозначно строительству дома человеком и, тем более, не равнозначно построению им храма Василия Блаженного. Цель данной работы — развернуть эту интуицию в логически непротиворечивый конструкт.
Работа подобного рода наталкивается на существенное и вместе с тем характернейшее затруднение, связанное с особенностью используемых нами языковых конструкций [1].
Доказательство принципиального отличия деятельности человека от поведения животного основывается на том, что человек является самоосновной онтологической единицей, а животное нет. Но, оказывается, что все используемые нами языковые конструкции “уже” имплицированы самоосновностью. Для описания природы мы вынуждены пользоваться самоосновными конструкциями, потому что других у нас просто нет; но, это совершенно неправомерно по отношению к природным реалиям.
Уже то, что мы даем животному название и этим самым выделяем его как такового из природного контекста, является неправомочным актом, — реальное выделение животного из привычной для него среды обитания приведет к его гибели. Животное может рассматриваться только как “растворенное” в природном единстве. Между животным и средой обитания нет зазора, и, в этом смысле, даже такая простая фраза как “пришла осень, и птицы улетели на юг ” — является некорректной. Перелет птиц и есть осень; он является таким же “элементом” [2] осени, как: опадание листьев, уменьшение среднесуточной температуры, уменьшение продолжительности светового дня и т. д. Говоря “птица вьет гнездо”, мы предустанавливаем, что в период строительства гнезда птица и гнездо — это разные вещи. Уже самой фразой допускается свобода птицы от гнезда, как будто она может вить гнездо, а может и не вить его, передохнуть сезончик.
Доказывая принципиальное отличие деятельности человека от поведения животного, я испытываю примерно такое же затруднении, какое испытывал бы адвокат, которому нужно доказать невиновность своего подзащитного в убийстве собственной жены, называя его при этом в своей речи перед присяжными убийцей собственной жены.
Не имея возможности отделить животных от себя, мы можем отделить себя от животных, попытавшись понять, что именно мы делаем, когда делаем что-то.
Первая часть
Основная посылка.
В основании данной работы лежит постулат, согласно которому человек представляет собой самоосновную реальность, не выводимую откуда бы то ни было и не сводимую к действию природных механизмов. Соответственно, в мире допускается две сосуществующие реальности: объективная реальность природы и субъективная реальность человека.
Состояние самоосновности переживается человеком как возможность априорного своеволия. “Априорное” в том смысле, что возможность своеволия является исходным, а не искомым состоянием субъекта. Возможность своеволия — и есть то специфическое удовольствие, которое является истинной целью деятельности субъекта.

“…Ведь глуп человек феноменально. То есть он хоть вовсе не глуп, но уж зато неблагодарен так, что поискать другого, так и не найти. Ведь я нисколько не удивлюсь, если вдруг ни с того ни с сего среди всеобщего будущего благоразумия возникнет какой-нибудь джентльмен, с неблагодарной, или лучше сказать с ретроградной и насмешливою физиономией, упрет руки в боки и скажет нам всем: а что, господа, не столкнуть ли нам все это благоразумие с одного маху, ногой, прахом, единственно с той целью, чтоб все эти логарифмы отправились к черту и чтоб там опять по своей глупой воле пожить! Это еще ничего, но обидно то, что ведь непременно последователей найдет: так человек устроен. И все это от самой пустейшей причины, об которой бы, кажется, и упоминать не стоит: именно от того, что человек всегда и везде, кто бы он ни был, любит действовать так, как хотел, а вовсе не так как повелевает ему разум и выгода, хотеть же можно и против собственной выгоды, а иногда и положительно должно (это уж моя идея).”
(Ф.М.Достоевский “Записки из подполья” гл.1 “Подполье” §7).

Животное — не является субъектом, соответственно, о деятельности животного как таковой строго говорить нельзя, так как, отсутствует тот, кто делает.

“…с муравейника достопочтенные муравьи начали, муравейником, наверно, и кончат, что приносит большую честь их постоянству и положительности. Но человек существо легкомысленное и неблаговидное и, может быть, подобно шахматному игроку, любит только один процесс достижения цели, а не саму цель. И, кто знает (поручиться нельзя), может быть, что и вся то цель на земле, к которой человечество стремится, только и заключается в одной этой беспрерывности процесса достижения, иначе сказать — в самой жизни, а не собственно в цели, которая, разумеется, должна быть не что иное, как дважды два четыре, то есть формула, а ведь дважды два четыре есть уже не жизнь, господа, а начало смерти. Одним словом, человек устроен комически; во всем этом, очевидно, заключается каламбур. Но дважды два четыре — все-таки вещь пренесносная. Дважды два четыре — ведь это, по моему мнению, только нахальство-с. Дважды два четыре смотрит фертом, стоит поперек вашей дороги руки в боки и плюется. Я согласен, что дважды два четыре превосходная вещь; но если уже все хвалить, то и дважды два пять премилая иногда вещица.
(Ф.Достоевский “Записки из подполья”, часть 1 “Подполье”, гл. 9)

Любое животное является таким же абсолютно предсказуемым процессом природы как, например, река или дерево. Мы же не можем сказать, что дерево делает тот природный процесс, который мы называем деревом. Между деревом и развитием дерева нет зазора. Строго говоря, деревом мы называем дление определенного природного явления, а не его дискретные состояния. Мы можем зафиксировать определенный момент данного явления у себя в голове, на картине или фотографии. Но, назвать изображенное на фотографии деревом мы можем только в том случае, если знаем, что фотография отобразила именно дление природного явления. Если же это не так, и изображенное является искусно сделанной бутафорией, то мы скажем, что это не дерево, а бутафория, опять же имея в виду дление определенного природного процесса (бутафория, как и дерево, есть определенный природный процесс).
Животное является таким же длением природного явления, как и дерево; в этом смысле, гнездо, построенное птицей, как и листья на дереве, являются определенным моментом этого дления. Строго, природное явление, которое мы незаконно называем «сорока», называется «сорочья жизнь». В этой «жизни» сорока не является субъектом, ее как таковой нет, соответственно, нет и продукта ее деятельности. Другое дело, что мы хотим видеть в ней субъекта, и неосознанно реализуем наше желание, наделяя ее свободой выбора.
Вторая часть
Пространство различения между субъективной реальностью и объективной реальностью природы.

Во второй части я покажу наличие пространства различения между субъективной и объективной реальностями.

«Кант выявил вневременной, то есть независимый от смены состояний, от прогресса, от знания, внемыслительный характер самой бытийственой основы человеческого существования, или нравственности, поскольку нравственность есть обобщенная, или выделяющая, характеристика существования человеческого феномена как такового….мы всегда внутри тавтологии нравственности…Никакой прогресс цивилизации, прогресс науки и техники, не имеет отношения к узнаванию себя в качестве человеческого существа. Узнавание тавтологично. Мы узнаем себя вне времени в том смысле, что узнавание относится к тому, внутри чего нет смены состояний и последовательности их.
Между Я и «существую» нет интервала…Внутри нельзя ничего посадить, нельзя расчленить, нельзя вообразить никакой смены и последовательности ego cogito и ego cum. » (Мамардашвили. 1997) [1]


  • §1 Понимание человеком объективной цели деятельности — есть процесс преодоления им пространства различия, пролегающего между ним и объективной реальностью природы.

В процессе человеческой деятельности реализуется не объективная цель этой деятельности, а ее субъективное понимание. Цель деятельности существует только как понятая человеком и только в таком качестве реализуется.
Процесс понимания с необходимостью имеет предпосылкой — непонимание, преодоление которого и есть, собственно, процесс понимания. Между человеком и объективной целью его деятельности пролегает полоса непонимания или, другими словами, полоса отсутствия(!) понимания. Данной «отсутствие» — это явление пространства различения человека и объективной реальности природы.
В процессе своей деятельности человек реализует субъективную цель, то есть объективную цель, понятую им “по-своему”. Особенно хорошо справедливость данного тезиса видна при решении человеком проблем межличностного взаимодействия.
Иллюзия того, что правильное понимание имеет объективную природу, может сложиться в силу того, что объективная реальность, трансформируемая человеком в процессе своей деятельности, предъявляет субъекту определенные требования, в качестве условия своей трансформации. Выступая в роли жесткого критерия правильности понимания, требования трансформируемости создают иллюзию того, что и само понимание должно быть объективным с необходимостью. Это, однако, неверно, так как понимание может быть и неправильным — нереализуемым в объективной действительности. А то, что узнать ошибочно понимание или нет, можно только после попытки его реализации, говорит о том, что не только неправильное понимание, но и правильное понимание имеет субъективную природу.
Говоря о принципиально субъективном характере процесса понимания, необходимо акцентировать внимание на том, что субъективность понимания не означает его хаотичности. Другими словами, понимая что-либо “по-своему”, человек имеет на то свои основания, игнорировать которые не представляется возможным. Особенно хорошо это видно при решении человеком проблем своего межличностного взаимодействия.
Как показывает психоаналитическая практика, даже самая абсурдная установка индивидуума несет функцию защиты, являясь возможностью вытеснения им своих патогенных переживаний. Это позволяет говорить о том, что даже заранее нереализуемая цель деятельности субъективно целесообразна. Акцент в данном случае стоит на том, что неправильное понимание не есть “плохое” понимание: из того, что понимание нереализуемо в объективной действительности не следует отсутствие в нем субъективных оснований.
  • §2 Пространство различения субъективной и объективной реальностей в явлении сосуществования объективной реальности природы и мира сотворенный человеком.
Жить — разве это не значит желать быть чем-то другим, нежели природа? Разве жизнь не состоит в желании оценивать, предпочитать, быть несправедливым, быть ограниченным, быть отличным от прочего? Если же предположить, что ваш императив “жить согласно с природой” означает в сущности то же самое, что “жить согласно с жизнью”, то каким же образом вы не могли бы этого сделать? К чему создавать принцип из того, что сами вы являете собою и чем вы должны быть” (Ф. Ницше) [2]

Представляется возможным говорить об одновременном и независимом сосуществовании мира, созданного человеком, и мира природы. Данные миры, принципиально отличаясь друг от друга, существуют как бы “параллельно”, разделенные собственным усилием человека.
Принципиальным отличием этих миров является их возможность к самосуществованию. Природа, очевидно, не нуждается для своего существования в помощи человека, тогда как мир, созданный человеком, сам существовать не может. Если мысленно убрать человека из сотворенного им мира, то, очевидно, что природа постепенно ассимилирует созданное человеком, воссоздаст исходное единство своих взаимосвязей.
Несмотря на то, что мир, сотворенный человеком, сам существовать не может, он существует, и мы не можем игнорировать некого парадокса сосуществования противоположностей: природы и мира, сотворенного человеком. Сады цветут зимой (в оранжереях), вода орошает безводную пустыню, тигры катаются на кабанах (в цирке), корабли плавают через ледовые поля, и в хоккей на льду играют летом и т. д. Таким образом, мы должны констатировать и возможность сосуществования данных противоположностей. И очевидно данной возможностью является собственное усилие человека. Мир, сотворенный человеком, целиком основан на его собственном усилии, без которого он существовать не может.
Было бы не правомерно говорить о противопоставлении собственного усилия человека природе. Орошение пустыни основано скорее на стремлении человека к утверждению своего представления о том, как “должно быть”, нежели на желании сделать назло природе. Деятельность человека именно самоосновна, то есть, независима от давления на него всяческих природных очевидностей; его цели всегда избыточны и даже аномальны по отношению к окружающим природным реалиям.

  • §3 Явление самоосновности человека в ряде сугубо “человеческих” феноменов.
1. Страх перед смертью – переживание возможности собственного отсутствия.

(Кириллов Петру Верховенскому) “Я хочу лишить себя жизни потому, что такая у меня мысль, потому, что я не хочу страха смерти, потому…потому, что вам нечего тут знать…”
( Ф.Достоевский “Бесы”, часть 2, гл. 6)

1
О подобном затруднении упоминает М.Мамардашвили, рассуждая о двойственности интеллекта:
“Сам факт, что наш интеллект существует в некотором топосе, а не только в натуральном содержании событий, свидетельствует о том, что в качестве предметов наших рациональных высказываний мы допускаем только такие события, который закончены и завершены, и о которых можно с определенностью сказать, что опыт относительно них случился. Имел место. Например известно, что одной из самых больших сложностей в квантовой физике Бор считал тот факт, что на уровне макроскопического опыта, в котором мы описываем инструменты или приборы опыта мы должны брать явления как законченные и завершенные. И Бор в этом видел трудность относительно наших суждений об объектах теории - не о событиях в приборах, а об объектах теории. Но сейчас я пока от этой сложности отвлекаюсь, а просто указываю на сам этот факт, на осознание физиком того. что мы высказываемся о чем-то только при условии. что то, о чем мы высказываемся, завершилось. Случилось. И тем самым система отсчета, которая строится в пространстве преобразований, предполагается выключенной из взаимодействия с миром. Она не зависит от мира.
Очевидно, вы помните, что Кант уже проделал подобную работу применительно к ньютоновской физике. когда показывал, что построение объективного опыта предполагает (или содержит в себе) одно допущение, а именно, что все взаимодействия в мире в этот момент продействовали, сработали, и прошлое дано в точке в завершенном виде”.
М.Мамардашвили. “Классический и неклассический идеал рациональности” Доклад на !! Всесоюзнойй школе по проблеме сознания, ноябрь 1983 г. (Тбилиси). Доклад опубликован в сборнике работ М.Мамардашвили “Необходимость себя” М. 1996г. изд. “Лабиринт” ст. 229


2
Говоря “элемент” я попадаю в “ловушку” субъективной конструкции, так как , строго говоря,“осень” неделима на элементы, представляя собой некое единство; но как же мне тогда выделить то, что я называю “перелет птиц”. Говоря “перелет птиц”, я совершаю неправомерный акт по отношению к “осени”, как неправомерным (условным) является деление единого водного пространства на океаны, моря и. т. д., но по-другому, не условно человек не может говорить.
Made on
Tilda