Отсутствие субъектности в представлении Фрейда о человеке – причина нереалистичности его концепции развития женственности.


Лекция Фрейда «Женственность», помимо, собственно, содержания, интересна еще и тем, что она прочитана основателем психоанализа в 1933 году, за несколько лет до своей смерти, что делает мысли, изложенные в ней, если можно так выразиться, «окончательными».

Все цитаты в данной работе взяты из лекции Фрейда «Женственность», опубликованной в книге «Введение в психоанализ. Лекции» (Москва, издательство «Наука», 1991 год).

Первое, на что невольно обращаешь внимание при изучении вышеназванной работы Фрейда, это совершенное отсутствие в его лексиконе слова «человек», впрочем, равно как и «субъект». Это даже вызывает невольное уважение – чтобы час говорить о человеке и ни разу не сказать «человек» надо быть абсолютным дарвинистом. Но природа как женщины, так и мужчины все-таки универсальна, - эту онтологическую интуицию невозможно игнорировать, даже тому, кто буквально видит в человеке высшего примата. Проекция собственной субъектности на другого происходит рефлекторно, ее можно блокировать, с целью, например, легитимизации бреда своей априорной социальной исключительности, но тогда она появится в сознании в неконтролируемом виде, то есть, в качестве симптома; работа Фрейда «Женственность» прекрасная этому иллюстрация. Тезисы Фрейда об исходной бисексуальности мужчины и женщины, и их исходной же мужественности настолько далеки от реальности, что иначе как симптомом его теоретической ангажированности их назвать нельзя.


Тезис Фрейда об исходной бисексуальности мужчины и женщины, как «симптом».

«Она (наука) обращает наше внимание на то, что и в теле женщины присутствуют части мужского полового аппарата, хотя и в рудиментарном состоянии, и тоже самое имеет место и в обратном случае. Она видит в этом явлении признак двуполости, бисексуальности, как будто индивидуум является не мужчиной или женщиной, а всякий раз и тем и другим, только одним в большей степени, а другим в меньшей». (стр.370)

Казалось бы, как можно сделать вывод об исходной бисексуальности мужчины и женщины исходя из наличия у них части полового аппарата другого пола в рудиментарном состоянии?! Предполагающее некий паритет соответствующих предпосылок понятие «бисексуальность» не может быть использовано в данном случае, так как, «рудиментарная часть» настолько незначительна относительно физиологической основы, отличающей мужчину от женщины, что для ее выявления требуется специальное медицинское изыскание.

Ни о какой бисексуальности мужчины (равно как и женщины) речи быть не может в силу того простого факта, что о наличии в своем теле рудиментарных предпосылок другого пола он (она), попросту, ничего не знает и знать не может, а знание о физиологических предпосылках для полоролевой идентификации, это фактор обязательный не только по здравому размышлению, но и по мнению самого Фрейда. Напомню, что комплекс кастрации, основной движущий фактор становления женственности в теории основателя психоанализа, образовался в следствии именно узнавания девочкой факта своей кастрации.

Следующее, делая вывод об исходной бисексуальности мужчины и женщины на основании обнаруженных рудиментов Фрейд, опять же, «передергивает» - морфология у человека никогда не определяет функцию (сексуальность – это именно функция), тем более, когда речь идет о ничтожных и неизвестных ему рудиментах.

Самое главное, применение понятие «бисексуальность» в отношении женщины (равно как и мужчины) невозможно по причине отсутствия у женщины возможности перестать быть женщиной, а мужчине мужчиной, даже если они решат «поменять пол» (кавычки означают именно абсурдность такой попытки). «Женщина» в исполнении мужчины (равно как и наоборот), даже при его полной вовлеченности в процесс, является даже не имитацией, а всего лишь попыткой имитации женщины - реализацией его представления о таковой. Характерно, что данное представление всегда является бредом: мужчина решивший «стать» женщиной всегда представляет ее исключительно сексуальным «праздником» для мужчины, как будто беспрестанное сексуальное удовлетворение - это все, что нужно мужчине от женщины.

Несмотря на все эти очевидности понятие «бисексуальность» само по себе не так абсурдно, как может показаться на первый взгляд. Если в анализе психических реакций, как мужчины, так и женщины, исходить из их субъектности, то есть, из того, что они изначально люди, а потом уже поло-ролевые персонажи, то использование понятия «бисексуальность», если и не совсем адекватно, то, по крайней мере, не совсем алогично. Как слониха не может хотеть стать слоном, так и женщина (равно как и мужчина), если ее рассматривать как некое бессубъектное существо, не может хотеть стать мужчиной (где это видано чтобы слониха хотела «переменить пол»), а вот если допустить в игру субъектность, то такая возможность появляется – будучи конечной причиной своих действий субъект в мужчине (субъект с пенисом), запутавшись окончательно в причинах своих неудач, может решить кардинально поменять мир, в котором он живет. На некоторых телевизионных ток-шоу мы можем увидеть таких людей, и услышать их стандартный рассказ об их «женских» мучениях в теле мужчины. Трансгендеры женщины мне лично не попадались, но я думаю, что их самоотчет о причинах «смены пола» оригинальным не будет.

Для Фрейда, как для психоаналитика, было очевидно наличие отношения человека к своему полу, в частности к своим гениталиям: в процессе психоанализа анализант, часто, открытым текстом говорит об этом. С одной стороны, это явление требует тщательного изучения – отношение человека к собственным гениталиям (от «обожествления» до их полного «отрицания»), является одним из факторов, дестабилизирующих психику человека. С другой стороны, в рамках дарвинистского подхода к природе человека подобного рода отношение невозможно – если человек животное, то никакого отношения к своему телу просто быть не может, - интересно посмотреть на обезьяну переживающую по поводу размеров своего члена. С помощью понятия «бисексуальность» Фрейд сделал попытку разрешить данное противоречие – игнорируя субъектность женщины (мужчины) попытался создать возможность ее (его) отношения к своим гениталиям.

Во времена Фрейда, когда не только перверсии, но и нормальная сексуальность не имела выхода в общественное информационное пространство, патологичность понятия «бисексуальность» была не так очевидна. В наше время, когда трансгендер имеет возможность выжимать слезу у телевизионной аудитории рассказом о своих женских мучениях в теле мужчины, ее можно, просто, увидеть. Обретя плоть тезис о некой исходной бисексуальности мужчины (женщины) стал очевидно отдавать шизофренией. Интересно наблюдать за психиатром, присутствующим на таких тематических ток-шоу в качестве эксперта. Публичное признание трансгендера психически нормальным человеком явно требует от него помимо некого профессионального навыка еще и способности ненавязчиво игнорировать рефлекторную реакцию аудитории - психиатрический статус трансгендера настолько выражен, что при его появлении зрители невольно вжимаются в кресла.

Тезис Фрейда об исходной мужественности, как мужчины, так и женщины, как «симптом».

Говоря об исходной мужественности как женщины, так и мужчины Фрейд пытается закрыть ту же брешь, которую он пытался закрыть понятием «бисексуальность» - правдоподобно описать человека лишив его предварительно субъектности.

«Со вступлением в фаллическую фазу (развития либидо) различие полов полностью отступают на задний план, и мы должны признать, что маленькая женщина – это как бы маленький мужчина.» (стр.373)

«Под этим подразумевалось, что девочка как бы отказывается признать этот неприятный факт, упрямым протестом еще больше преувеличивает свою прежнюю мужественность, не хочет отказываться от своих клиторных действий и находит себе прибежище в идентификации с фаллической матерью или отцом…Но затем вследствие неизбежного разочарования в отце они вынуждены регрессировать к своему раннему комплексу мужественности». (стр381)

«Ссылаясь на предысторию, я только хочу подчеркнуть, что развитие женственности по-прежнему подвергается нарушениям со стороны остаточных явлений предварительного периода мужественности. Регрессия к фиксациям тех доэдиповых фаз имеют место очень часто». (стр.382)

Очевидно, что Фрейд называет мужественностью в женщине именно ее субъектность. В раннем детстве отличить девочку от мальчика, действительно, совсем не просто, но не потому, что оба ведут себя как мальчики, а потому что оба ведут себя как «божки», то есть, крайне субъективно. Если мать своей агрессией не заставила ребенка «спрятать» свою субъектность в подсознание, ее очень хорошо видно: и своеволие, и чувство собственного достоинства, и бесконечное обаяние, все это проявляется в ребенке гораздо раньше нежели он научается говорить даже простые фразы. Ребенок естественный «пуп земли и центр мира» вне зависимости от своей половой принадлежности, это можно не видеть, только если хотеть это не видеть, настолько все вопиюще очевидно.

NB. Строго говоря, принципиальную разницу между мужчиной и женщиной сложно обнаружить и во взрослом возрасте – средства разные, а цели одни и те же: собственная эффективность, власть (тотальный контроль за происходящим), собственная адекватность (соответствие деятельности своей имманентной цели), любовь (специфическое удовольствие от слияния с другим), деньги, уважение в обществе, здоровье, оргазм (наслаждение), преодоление своей смертности, вкусно поесть, сладко поспать, и амбиции, амбиции, амбиции.

Взгляд Фрейда на формирование комплекса «кастрации» у девочек, как «симптом».

Как я уже сказал выше, избежать опоры на субъектность описывая человека невозможно, даже если поставить себе это целью; характерно, что главным действующим фактором в развитии женственности является по-Фрейду уязвленное самолюбие девочки – одно из главных проявлений субъектности человека.

«Уязвленная в своем самолюбии сравнением с мальчиком, наделенным пенисом, она отказывается от мастурбационного удовлетворения клитором, отвергает свою любовь к матери, нередко вытесняя при этом значительную часть своих сексуальных стремлений вообще…» (стр. 379)

Видно, сильно было задето самолюбие девочки раз она отказывается от уже сложившейся схемы сексуального удовлетворения и любви к матери. Вообще говоря, представление Фрейда о комплексе «кастрации» девочки (мальчику хоть теоретически есть что кастрировать) настолько оторвано от реальности, что его можно назвать чистым бредом.

Отказ ребенка от любви к своей матери из-за своей же интерпретации причины недостаточности уже присутствующей у нее эффективной(!) схемы сексуального удовлетворения – это абсолютно невероятная вещь; и не только потому, что интуитивно каждый ребенок предчувствует, что жизнь без матери – это жизнь в непредсказуемом мире. Обнаружение девочкой своей «кастрации» - это не открытие ею некого факта (у ребенка нет и не может быть собственного опыта, даже опосредованного, отрезания у девочки пениса), а сознательное формирование представления о причине своей насильственной обделенности силой сексуального удовлетворения. Зачем девочке формировать такое страшное для себя представление, она могла бы придумать что-нибудь более реалистичное, по крайней мере, не несущее в себе отказ от матери.

Почему девочка решила (представила, а потом решила, что это представление правильное), что мальчик получает более сильный оргазм нежели она?! Это вопрос риторический, ответ на него очевиден – такого представления у девочки быть не может по причине отсутствия возможности пережить «оргазм» мальчика. Почему девочка решила, что ее кастрировали, но она об этом не помнит?! Как я уже сказал выше, опыта кастрации, даже опосредованного, у нее по-определению быть не может. Даже если девочка и озаботилась бы размерами своего «пениса» (что маловероятно, потому что ее клитор, это не маленький пенис, и даже не маленький «пенис», а элемент предельно самодостаточных и абсолютно совершенных женских гениталий), то первое, что ей пришло бы в голову это то, что пенис у нее еще не вырос.

NB. Анекдот на эту тему: Маленький мальчик смотрит на гениталии девочки и с удивлением спрашивает: «Отойвайся?» Девочка, с недоумением: «Нет!». Мальчик не отстает: «Потеяйся?». Девочка, загадочно улыбаясь: «Неет». Тут мальчик все понял: «Уёдина!».

А что может еще представить себе ребенок!? Уж никак не кастрацию. Даже если мама говорит дочке «Вынь руки из под одеяла, а то кастрирую», что само по себе маловероятно, представить себе что мама имеет ввиду девочка не сможет, ни опыта кастрации, ни опыта «кастрации», у нее по-определению нет и быть не может. Характерно, что и исследование, и критика гениталий девочки идет в анекдоте со стороны мальчика, очевидно, что если такая анекдотичная ситуация и возможна, то только в таком формате; а вообще-то, по-жизни, мальчики всегда бегают за девочками, чтобы увидеть их гениталии, а те довольные убегают, понимая при этом, что они обладают чем-то очень ценным для противоположного пола. Если бы Фрейд мог наблюдать детей в детском саду, он бы своей теории не создал.

Еще раз хочу сделать акцент на физиологических отличиях гениталий девочки и мальчика; как мне кажется, это важно, особенно в контексте темы априорной сексуальной обделённости девочки. У девочек самодостаточные гениталии (странно, что это кто-то может не понимать) – у нее не маленький пенис, у нее вульва (клитор плюс большие и малые половые губы), о вагине пока речи нет. Вульву девочки, к слову, «натирать» гораздо удобнее, нежели пенис. Напомню, что к моменту возникновения комплекса «кастрации» (5-7 лет) головка члена у мальчика еще не открыта и открытие ее - операция не очень приятная, поэтому мальчики с ней не спешат. Исключения могут составлять еврейские мальчики, в следствии обряда обрезания головка у них открыта со младенчества, что дает им техническую возможность извлекать из нее некое подобие сексуального удовлетворения в период возникновения комплекса «кастрации», но Фрейд создавал свою психоаналитическую теорию не только для евреев.
Все эти «технические» нюансы позволяют усомниться в существовании объективной возможности для переживания девочкой своей сексуальной ущербности – если уж кто и может получать максимум «сексуального» удовлетворения от мастурбации в генитальной фазе развития либидо так это только девочка, в отличии от мальчика ее гениталии как будто специально приспособлены для этого.

NB. В некоторых архаических субкультурах, возможно маргинальных, но тем не менее, существует обряд «кастрации» девочек – в определенном возрасте им удаляют клитор и малые половые губы. Интересно, что объясняется это аномальное действо гиперсексуальностью девочек, мол, если их не «кастрировать», то они будут совершенно сексуально расторможены и кроме сексуального удовлетворения и самоудовлетворения их ничего интересовать не будет, о супружеской верности, соответственно, тоже можно будет забыть. Какова реальная причина этого дикого обычая сказать сложно, для этого требуется специальное исследование, проведение которого по понятным причинам невозможно, но то, что архаическая общественность согласовано оценивает гениталии девочки как источник неконтролируемого сексуального удовлетворения весьма показательно – из каких-таких наблюдений Фрейд вывел мысль об исходной сексуальной ущербности девочки совершенно непонятно.

Говоря о самолюбии девочки, как о решающем факторе формирования комплекса «кастрации», а о комплексе «кастрации», в свою очередь, как о значимом факторе в развитии невроза Фрейд, по сути, опроверг самого себя. Если уязвленное самолюбие может привести к отказу от уже сложившейся схемы получения сексуального удовольствия, соответствующую цитату я привел выше, то никакой реализации либидо, в качестве главного действующего психодинамического фактора, определяющего формирование и функционирование психики, не существует – уязвленное самолюбие правит бал.

А что такое уязвленное самолюбие? Уязвленное самолюбие – это, в первую очередь, реакция на символ априорной социальной ущербности. Девочка претендует на некоторое исключительное место в социальной иерархии (Фрейд считает, что девочка изначально считает себя почему-то мальчиком, соответствующую цитату я приводил выше), а отсутствие пениса ее оттуда сбрасывает и она начинает бороться, но не за расширение возможности реализации либидо, за что она должна была бы бороться согласно основной теоретической установки отца основателя психоанализа, а за символическое место в социальной иерархии, из чего следует, что идея Фрейда о реализации либидо, как основе психической динамики, не реализуема даже на уровне построения им самого текста этой самой идеи – уже изложение Фрейдом своей идеи опровергает ее – без понятия «субъект (природа субъекта)» построить текст о человеке невозможно даже если гений поставит себе это целью.

«Вишенкой на торте» здесь может служить представление Фрейда о преодолении женщиной своего комплекса «кастрации». Согласно данному представлению комплекс преодолевается когда женщина все же добывает себе «пенис», кавычки здесь очень уместны, рожая отцу ребенка, в идеале – мальчика.

«…Желание, с которым девочка обращается к отцу, это ведь первоначально желание иметь пенис, в котором ей отказала мать и которого она ждет от отца…ребенок таким образом, согласно эквивалентам древней символики, занимает место пениса». (стр.380)

Преодоление девочкой своей сексуальной обделенности (оргазмической недостаточности) странным образом не имеет, по мнению самого же Фрейда, вообще никакого отношения к сексуальному удовлетворению (развитию либидо). Женщина успокаивается по поводу своей оргазмической обделенности, когда получает некий символический пенис, то есть, опять, как в период своей «первоначальной мужественности», становится равной мужчине. Какое отношение имеет символический статус к сексуальному удовлетворению!? Каким образом развитие либидо, как главный фактор определяющий все психическую динамику, обнулилось, превратившись в стремление к получению символа социальной значимости!? Вопрос риторический ответ очевиден - Фрейд опять все перепутал.

Характерно, что «ребенок от отца», как символ обретения женщиной «пениса» - это имманентный символ (сама себя назначила мужчиной), окружающий социум даже не подозревает о том, что родив ребенка женщина обрела именно «пенис». А бывают ли имманентные символы?! Вопрос опять же риторический – имманентных символов не бывает, любой символ всегда делегируется человеку из вне - его референтным социумом (какие были символы мужественности у древних племен нас, понятное дело, если и волнует, то только в исследовательском смысле; каждое время вырабатывает собственные символы мужественности, к которым мы вынуждены прибегать, если хотим казаться мужественными), а значит, даже теоретически девочка не может стремится к обретению символического пениса – комплекс «кастрации» у девочки не может образоваться даже теоретически.


Технический нюанс исключающий возможность существования, а значит и возникновения, комплекса «кастрации», так как понимал его Фрейд.

Объясняя несоответствие между своим утверждением о решающем воздействии комплекса «кастрации» на формирование невротической конституции девочки и отсутствием ее видимой борьбы за обладание пенисом, Фрейд говорит:

«То, что девочка признает факт отсутствия пениса, отнюдь не говорит о том, что она с этим смиряется. Напротив, она еще долго держится за желание тоже получить «это», верит в эту возможность невероятно долго, и даже тогда, и даже тогда, когда знание реальности давно отбросило его как невыполнимое, анализ может показать, что в бессознательном оно осталось и сохранило значительный запас энергии». (стр.378)

Никакого противоречия по мнению Фрейда не существует: изначально осознанное желание обрести пенис опустилось в пространство бессознательного, откуда, не потеряв своей энергии, продолжает исподволь руководить деятельностью женщины. Борьба женщины за пенис идет, но, в силу того, что цель отправлена в пространство бессознательного («…знание реальности давно отбросила его как невыполнимое…») и борьба за пенис и результаты данной борьбы принимают симптоматическую форму, то есть, могут быть доступны наблюдению, но только в качестве симптомов (наблюдать и правильно расшифровывать симптомы может, разумеется, только психоаналитик – только Фрейд).

- Маленькая (внутренняя) нестыковка состоит в следующем. Опираясь на основные принципы психоаналитической теории Фрейда, можно утверждать, что основатель психоанализа сам себе противоречит: знание по его же мнению не может способствовать «отбрасыванию» желания в бессознательное. В одном из своих постулатов Фрейд утверждает, что основное функциональное предназначение ума состоит в поиске способов реализации либидо в объективной реальности; таким образом, знания о реальности, добытые умом, должны были бы способствовать обретению девочкой пениса в реальности, но никак не отбрасыванию этого желания в бессознательное, – желание для ума является абсолютным господином – своего голоса в отношении желания ум не имеет, он его только реализовывает в объективной реальности.

Комплекс «кастрации» мы можем наблюдать в явлении, получившее сегодня название «трансгендерность» – девочка трансгендер с раннего детства, используя весь свой ум, открыто борется за обретение пениса, подобие которого, в конце концов, и получает благодаря соответствующей операции.

NB. Мальчик трансгендер в схему комплекса «кастрации» Фрейда не вписывается совершенно, - отказ от пениса (настоящего пениса) в пользу имитации вульвы, согласно с концепцией Фрейда, принципиально невозможен.

Открытая борьба девочки за обретение пениса – это, как раз, то самое исключение, которое подтверждает правило «комплекса «кастрации» у девочек быть не может». Явление трансгендерности (трансгендер – это именно исключение из правила (нормы)) показывает, что девочка может захотеть пришить себе на место настоящей вульвы некое подобие пениса только в случае сошествия с ума (как я говорил выше, трансгендер очевидно имеет психиатрический статус).

Если бы комплекс кастрации формировался у девочек объективно, как предположил Фрейд, то все девочки неминуемо были бы трансгендерами, и не только потому, что ум не может отбросить желание иметь пенис в пространство бессознательного. Главное, почему желание иметь пенис не может управлять сознанием девочки из бессознательного, это потому, что уже осознанное содержание принципиально не может стать бессознательным.

- Большая (объективная) нестыковка в объяснении Фрейдом противоречия между заявленной им силой воздействия комплекса «кастрации» и отсутствием его открытого проявления состоит в том, что осознанное содержание принципиально не может стать бессознательным.

На осознанности переживания девочкой своей кастрированности (без кавычек) Фрейд делает особый акцент (выше я приводил соответствующую цитату). Какими словами она переживает свое открытие, это уже другой вопрос, главное, что переживает, а если переживает, то переживает в словах, то есть, осознанно. Уязвленное самолюбие, зависть к пенису, поиск виновного в своей кастрированности, нахождение виновного в лице матери, принятие решение на борьбу, которая не прекращается даже после понимания ее полной обреченности, все это говорит о страданиях девочки по поводу своей сексуальной и социальной ущербности, что в свою очередь, однозначно маркирует данное сложно составное переживание, как осознанное – девочка долго и мучительно думает над вдруг свалившейся на нее проблемой и решает ее, правда, не самым лучшим образом.

Так вот, уже осознанное содержание принципиально не может стать бессознательным (опустится в бессознательное, быть отброшенным в бессознательное). Осознанное (переведенное в слова) человеком содержание «автоматически» становится частью его истории, элементом его «Я». Удаление из «Я» ненужного элемента требует от человека сознательного усилия, что исключает возможность прерыва связи с данным элементом. Человек может измениться и вычеркнуть из сознания болезненные воспоминания, но они все равно останутся в подсознании, как некий потенциал для самоидентификации. Максимум на что способен человек в борьбе со своим прошлым – это перевести его в другие слова, но от этого само содержание (означаемое) не изменится, просто, с ним станет легче жить.

Может быть, Фрейд имел ввиду динамическое бессознательное, куда вытесняется все запретное? Но это очевидно не так. Он нигде не говорит о вытеснении девочкой своей ущербности, да и сама «ущербность» не является ни запретным, ни запрещенным переживанием - мама с папой, судя по всему, в курсе происходящего. «Кастрированность» женщин, согласно Фрейду, каким-то образом узаконено в обществе; референтный девочке социум относится к ее кастрации с пониманием; в любом случае, это открытое социальное явление, по крайне мере, так девочке кажется; кастрированность всех женщин она видит буквально. Вытесняется (образует динамическое бессознательное) только запрещенное в референтном социуме и неприемлемое по внутренним мотивам содержание, комплекс «кастрации» ни тем ни другим признаком не обладает.

Вывод (промежуточный). Желание девочки иметь пенис не может оказаться в бессознательном, следовательно, ее борьба за обретение пениса должна быть видна, но фактически ее можно обнаружить только у больных специфической формой шизофрении, то есть у мизерного, в районе статистической погрешности, числа девочек.

Если комплекса «кастрации» на поверхности душевной жизни нет, а в ее глубине быть не может, значит его нет вообще. А что остается от теории невроза Фрейда без комплекса «кастрации»!? Вопрос риторический. Ничего!

NB. Интересно, что трансгендер объясняет свое желание обрести пенис не комплексом кастрации, как можно было бы ожидать познакомившись с воззрениями Фрейда, а своим априорным несоответствием своему же телу.

К слову сказать, у мальчика комплекса кастрации нет ровно по той же причине, что его нет и у девочки.

«У него (мальчика) возникает комплекс кастрации после того, как увидев женские гениталии, он узнал, что столь высоко ценимый им член не обязательно должен быть вместе с телом. Затем он вспоминает угрозы, которым он подвергался, занимаясь своим членом, начинает им верить и попадает с этих пор под влияние страха кастрации, который становится самой мощной движущей силой его дальнейшего развития. Комплекс кастрации у девочки тоже возникает благодаря тому, что она видит гениталии другого. Она сразу же замечает различия и надо признаться, его значение. Она чувствует себя глубоко обделенной, часто дает понять, что ей тоже хотелось бы «иметь такой же», в ней появляется зависть к пенису, которая оставляет неизгладимые следы в ее развитии и формировании характера, преодолеваемые даже в самом благоприятном случае не без серьезной затраты психических сил» (стр.378)

Фрейд говорит, что обнаружение мальчиком возможности своей кастрации – это осознанное переживание, следовательно, это утверждение неверно – если проблема осознана, то ее решение видно даже простому наблюдателю.

И опять же о методологии. Отвечая на недоумения своих слушателей, которые никогда не замечали ни у себя, ни у своих дочерей ничего из того, о чем говорит Фрейд, основатель психоанализа повторяет им свой тезис о том, что в патологии открыто скрытое в норме.

«Я предполагаю, что Вы готовы подозревать, будто это описание полноты и силы сексуальных отношений маленькой девочки к своей матери очень преувеличено. Ведь когда наблюдаешь за маленькими девочками ничего подобного за ними не замечаешь….И тогда мы пользуемся нашим правом изучения остатков и последствий этого мира чувств у лиц, у которых данные процессы развития стали особенно отчетливыми или даже чрезмерными. Ведь патология благодаря изоляции и преувеличению всегда оказывала нам услугу в познании отношений, которые в норме остаются скрытыми. А так как наши исследования никогда не проводились на людях, страдающих тяжелыми отклонениями, то я полагаю, что мы можем считать полученные результаты достоверными». (стр. 375)

Для Фрейда данная установка является ключевой, хотя с научной точки зрения она совсем неочевидна, об абсурдности идеи «скрытой в природе природы» я говорил выше. Для понимания логики даже самого абсурдного текста необходимо обратиться к выводу, который стремится провести говорящий; так и говорят в этом случае: «Чего хочешь сказать то?». В данном случае вывод из установки Фрейда на поверхности – он хочет, чтобы его воспринимали в качестве имеющего эксклюзивный доступ к истине относительно всех психических явлений. Логика у Фрейда здесь довольно простая: чтобы понять «норму», которая, по его мнению, есть скрытая патология, нужно сначала исследовать патологию, - исследовать ее может только психоаналитик (Фрейд считает, что истина открывается только на психоаналитической сессии, когда в меру сумасшедший анализант выговаривает ее в своем свободном ассоциировании). Если до этого места логика Фрейда была, как минимум, спорной, то с этого места, судя по всему, начинается чистый бред. По тому как Фрейд отбраковывает своих гениальных учеников и фильтрует материал полученный другими психоаналитиками можно заключить, что он претендует на обладание априорного, а самое главное, эксклюзивного доступа к некой истине о сущности психического, который, в свою очередь, дает ему возможность априорно верно интерпретировать происходящее на кушетке.

Доступ к истине у Фрейда почему-то (потому что очень хочется) именно эксклюзивный, у других психоаналитиков такой возможности нет и быть не может по-определению, кто хочет стать психоаналитиком должен принять этот факт как данность, в противном случае Фрейд лишает его диплома и раздражитель исчезает сам собой. Непосвященные (не психоаналитики) вообще права голоса не имеют и должны безропотно внимать Фрейду-мессии, когда тот рассказывает им о них самих совершенно неочевидные и противоестественные вещи.

Фрейд в чем-то действительно гений, но никак не мессия, никакой эксклюзивного доступа к истине у него нет и быть не может. Факт состоит в том, что фрейдовский психоанализ со временем почти сошел на нет - Фрейд создал плохой психоанализ, следовательно никакого доступа к истине у него не было. Кроме того, гениальность и сумасшествие никогда не было противоречием. Я думаю, что Фрейд – это именно сумасшедший гений, протащивший через критику здравого смысла свою идею о пансексуализме ребенка (исходном пансексуализме человека). Для меня совершенно очевидно, что доказывая пансексуализм ребенка Фрейд пытается снять с себя ответственность за инцестуальные побуждения в адрес матери, о нежных отношениях с которой он не раз говорил.

«Я обнаружил на собственном примере влюбленность в мать и ревность к отцу, и теперь рассматриваю это в качестве универсального явления раннего детства. И если это так, то мы можем понять чарующую силу царя Эдипа». (Фрейд, из письма Вильгельму Флиссу (Jill Scott Electra after Freud, c. 7-9))

Своей неочевидной теорией детского пансексуализма Фрейд как бы говорит своему разгневанному отцу: «Не убивай меня, я не виноват в своей эрекции на мать, просто все дети гиперсексуальны по своей природе. Посмотри на ребенка и ты сам в этом убедишься. Видишь с каким удовольствием он сосет материнскую грудь, этот румянец на его довольном личике явно оргазмический. Я не понимаю, как ты можешь не видеть в акте сосания ребенка сексуальное действо, это же так очевидно?! А посмотри с каким удовольствием он какает, очевидно, что его либидо ищет новые пути реализации и он примеряется к анальному оргазму. А кому он несет свои каки, опять же матери и конечно же как предложение разделить с ним его оргазм. Как ты не видишь, что все мальчики хотят секса с матерью, посмотри как они трутся возле них в надежде на соблазнение; а девочки злятся потому что мать лишила их такой надежды, - соблазняла, а потом кастрировала. Такова природа человека, папа! Как ты всего этого не видишь!» «Э, Зиги, - выпучил на услышанное глаза отец, - да ты у меня болен!». «Да, папа, я болен, я лечусь, думай что хочешь, только не убивай меня (не завершай кастрацию, которую начал обрезанием)!».

Несмотря на все эти очевидности понятие комплекса «кастрации» не так абсурдно, как может показаться на первый взгляд. Анализант, конечно, не говорит о страхе кастрации, возможность кастрации совершенно невероятна, этот страх однозначно бы маркировался в анализе как проблема-заместитель (псевдо проблема уводящая анализ от истиной проблемы), но он открыто транслирует психоаналитику свое представление о себе, как о существе «без пениса», если говорить о мужчине, и существе «с пенисом (без вульвы)», если говорить о женщине. Чаще всего, анализант говорит о себе, как о сущности «не от мира сего»: возвышенной, духовной (с расширением исключительной, избранной, инакой). В этом представлении его совершенно не интересуют никакие «земные» удовольствия, в первую очередь, конечно же, секс - именно в этом смысле он существо «без пениса».

Реже анализант прямо говорит психоаналитику, что в его представлении у него пениса нет. На недоуменный взгляд аналитика, на предыдущей сессии обсуждались его сексуальные приключения, отвечает: «Вот так! Теперь мне так кажется. Примите это к сведению (теперь в своем анализе вы должны исходить из этого)». Такого рода заявления можно однозначно маркировать как всплеск сопротивления анализу, дальнейшее течение анализа всегда подтверждает, что анализант таким образом реагирует на поднимающиеся из подсознания инцестуальное возбуждение.

Представление о своей априорной асексуальности крайне пластично и устойчиво к критике, иногда оно принимает форму отказа от своих гениталий, но в любом из вариантов на нем лежит функция вытеснения (внутри психоаналитической процедуры – сопротивления) представления о своей инцестуальной сверхценности (сверхценности собственных гениталий). Представление о своей априорной асексуальности транслируется однополому родителю с целью отвести от себя его подозрения в соблазнении разнополого родителя. В анализе девочки, потенциального трансгендера, это видно особенно отчетливо.

Не рассматривая человека как субъекта Фрейд лишил себя возможности увидеть его творческие способности в построении им представления о себе и мире. Фрейд не понял, что весь текст, транслируемый анализантом на психоаналитической сессии является искусственно созданной им конструкцией, имеющей целью блокировать возможность проникновения в сознание инцестуальных побуждений. Представление девочки о желании иметь пенис – не исключение. Обесценивая свою вульву девочка уводит из сознания представление о ее сверхценности для отца. Вместе с тем, она конечно знает, что ее гениталии – это ее сокровище – возможность овладения отцом (с расширением «возможность власти над миром»). Представление о сверхценности собственных гениталий чревато потерей матери, поэтому оно покрывается представлением о ничтожности этих самых гениталий, которое и транслируется анализантом вовне. При этом женщина настолько вживается в роль, что ее спектаклю невольно веришь: и гнев, и ненависть, и слезы - все настоящее. Вот Фрейд и купился. Может быть даже принял желаемое за действительное: нельзя исключать, что он и сам крайне нуждался в эффективной схеме вытеснения инцестуальных побуждений, каковой собственно и является представление о возможности своей кастрации. Очень вероятно, что Фрейд объявил комплекс «кастрации» природой человека, то есть, чем-то не имеющим контекста, потому, что не хотел (боялся) заглянуть в свое закулисье и увидеть там желание и возможность инцеста с горячо обожаемой им матерью.

В качестве предварительного итога. Причиной появления такого странного представления Фрейда о природе женственности стали, как минимум, два фактора. О главном факторе – отсутствии субъектности в представлении Фрейда о человеке я говорю в данной работе. Фрейд хотел описать человека, как высокоорганизованное животное, поэтому у него получилась ерунда.

Вторым фактором является неверное представление Фрейда о природе сексуальности. Сексуальное удовлетворение (оргазм) возникает не в следствии стимулирования соответствующих эрогенных зон, как казалось основателю психоанализа (и кажется, на самом деле, очень многим людям), а в следствии реализации человеком своих сексуальных фантазий. Сексуальное возбуждение в целом, и сила оргазма в частности, зависит не от размеров полового органа и не от его, если так можно выразиться, качества, а от присутствия у человека возможности находить и эксплуатировать возбуждающие его сексуальные фантазии.

Фрейд не разобрался в природе сексуальности не только потому, что был первым кто начал исследование этого опасного и непредсказуемого пространства, но и, опять же, потому что лишил человека субъектности. Тонкость заключается в том, что сексуальное возбуждение является производным от запретного характера сексуальных фантазий, от их, если так можно выразиться, греховности. Сексуальное действо возбуждает человека по причине присутствия в нем легитимной возможности к преступлению (переступанию через запрет), то есть, по сути, возможности к одномоментной, но совершенно полноценной реализации своей конечной причинности (божественности). В этом смысле, все равно какие половые органы имеются в распоряжении ребенка, главное в мастурбации – запретный характер данного действа, - сексуальное возбуждение ребенок испытывает от преступление через запрет, а не от размеров «натираемого» полового органа. Для получения сексуального удовлетворения (для преступления через запрет и движение внутри запрета) девочке пенис не требуется.


Можно ли единственно возможное назвать естественным? По-моему, можно. А, можно ли, естественное назвать нормальным? Не всегда! В психоанализе данная дилемма разрешается просто. Что есть патология, а что есть норма решает сам анализант. Проблемой в психоанализе является только то, что для анализанта является проблемой. Как бы патологично не выглядели для окружающих реакции анализанта, если он говорит, что они нормальны, значит, так оно и есть.


NB. Говоря о стремлении девочки к обретению пениса, Фрейд допускает существеннейшую неточность: символом мужественности всегда и во все времена являлся не пенис, а фаллос (эрегированный член). В свою очередь, «фаллос» тоже является метафорой, имеющей не только и не столько сексуальное значение. Не каждый родившийся с пенисом становится «имеющим фаллос» (властителем, принимающим решение, ведущим за собой и т.д.) Путь к «имеющим фаллос» не закрыт и для женщины, иногда они таковыми и становятся совершенно легитимно и при полном одобрении мужчин. Про таких женщин говорят «баба с яйцами», характерно, что к рождению ребенка от «отца» это явление не имеет никакого отношения (напомню: по мнению Фрейда в процессе адекватного преодоления девочкой своего комплекса «кастрации» (восстановления ею своего пениса (без кавычек)) она обретает женственность – становится сексуально соблазнительной для мужчины).

Таким образом, это означает, что открытие отсутствия пениса обесценивают женщину в глазах девочки…». (стр379)

«Открытие своей кастрации является поворотным пунктом в развитии девочки. Оно открывает три направления развития:…Основное содержание первого направления (ведущего к неврозу!) состоит в том, что маленькая девочка которая до сих пор жила по-мужски, умела доставлять себе наслаждение возбуждением клитора, соотносила это занятие со своими чисто активными сексуальными желаниями, относящимися к матери, под влиянием зависти к пенису лишается удовольствия от своей фаллической сексуальности (чего бы это она лишалась удовольствия). Уязвленная в своем самолюбии(!) сравнением с мальчиком …ее любовь относилась к фаллической матери; с открытием того, что мать кастрирована, возможно, она отказывается от нее как от объекта любви, так что давно накопленные мотивы враждебности берут верх. Таким образом, это означает, что открытие отсутствия пениса обесценивают женщину в глазах девочки…». (стр379)

Фрейд полагает, что клитор – это маленький пенис


«С переносом желания ребенка-пениса на отца девочка вступает в ситуацию Эдипова комплекса. Враждебность к матери, которой не нужно создаваться заново, теперь получает сильное подкрепление потому, что та становится соперницей (стр.381)

«Только с появлением желания иметь пенис кукла ребенок становится ребенком от отца и отныне самой желанной женской целью…В связи «ребенок от отца» акцент достаточно часто смещен на ребенка, а не на отца. Так старое мужское желание обладать пенисом еще просвечивает сквозь сложившуюся женственность».(стр380)

Смысл игры в куклы – это желание иметь ребенка…-…смысл игры в куклы это идентификация с матерью…она играла роль матери, а куклой была она сама (Фрейд, что ты хочешь – либо то, либо это)


«Прекращение клиторной мастурбации означает отказ от части активности (какой бред!). Теперь пассивность берет верх, обращение к отцу происходит с помощью пассивных побуждений…такой сдвиг в развитии, устраняющий фаллическую активность подготавливает почву для женственности…Желание, с которым девочка обращается к отцу, это ведь первоначально желание иметь пенис, в котором ей отказала мать и которого она ждет от отца…ребенок таким образом, согласно эквивалентам древней символики, занимает место пениса». (стр.380)

Фрейд констатирует ненависть к матери только у девочек, у мальчиков он таковой не обнаруживает. Девочки переключаются на отцов, а мальчики нет. Решение проблемы он видит в обнаруженном комплексе кастрации у девочек «Но весьма неожиданным было узнать из анализов, что что девочка считает мать ответственной за отсутствие пениса и не может простить ей этой своей обделенности»? (стр. 377)


«А теперь сосредоточим свое внимание на следующем вопросе: отчего умирает эта сильная привязанность девочки к матери?» (стр375) О какой сильной привязанности идет речь?! «Отход от матери происходит под знаком враждебности, связь с матерью выливается в ненависть. Такая ненависть может стать очень ярко выраженной и сохраниться на всю жизнь». (стр.375)

Фаза доэдиповой привязанности к матери (особенности данной фазы) впоследствии переносятся на отца (после отказа от матери, что само по себе не очевидно), определяя эти отношения

Фрейд полагает, что со временем развития либидо (он говорит «развитие либидо») клитор уступает место влагалищу (стр.373), что очевидно не так, - клитор объединяется с влагалищем.

Фрейд полагает, что сексуальное удовольствие есть следствие механической стимуляции эрогенной зоны на гениталиях, предполагая, что чем обширнее зона стимуляции тем ярче ощущения и тем очевидно сильнее сексуальное удовольствие

К тезису о бессубъектности женщины: Фрейд говорит не о сексуальности женщины, а о некой сексуальной функции женщины

К вопросу о сущности бессознательного.


Как было сказано во введении к работе “К вопросу о сущностной активности “Я”(субъекта) существует два принципиальных подхода к сущности бессознательного, один из которых отстаивает З.Фрейд, другой автор - данной работы. Здесь мы попытаемся несколько расширить данный тезис.
И в том и в другом подходе рассматривается один и тот же феномен, а именно: существование некой бессознательной цели деятельности субъекта (“Я”). Отличие двух подходов можно провести по следующим пунктам:
1. Бессознательная цель деятельности в теории Фрейда не принадлежит исполнителю (“Я”) сущностно. У З.Фрейда “Я” обладает принципиальной возможностью “воспитывать” страсти Оно, следовательно “Я” находится в отношении с бессознательной целью.
Я считаю, что бессознательная цель сущностно принадлежит исполнителю (субъекту), соприродна ему.
2. В теории З.Фрейда бессознательный характер содержания душевной жизни определяется отсутствием словесного моста между данным содержанием и сознанием. “Вопрос: “Каким образом что-либо становится сознательным?” - целесообразнее было бы облечь в такую форму: “Каким образом что-нибудь становится предсознательным?” тогда ответ гласил бы так: “Посредством соединения с соответствующими словесными представлениями.”[1] И таким образом бессознательное содержание не может стать сознательным чисто технически, ввиду отсутствия соответствующего словесного моста.
Я считаю, что бессознательность содержания душевной жизни определяется тем, что, в силу своей соприродности субъекту, оно не может стать для него объектом. Бессознательная цель, то есть, некое искомое позитивное состояние, есть некое естественное или нормальное состояние субъекта, и как таковое не может быть им осознано, как не может быть осознано субъектом состояние здоровья до тех пор, пока он его не потеряет. Таким “нормальным” состоянием субъекта считаем возможность реализации субъектом собственной причинности (свободы (самоосновности)).
3. Оба подхода говорят, что бессознательной целью деятельности человека является состояние удовольствия. Однако разным оказывается доопределение понятия “удовольствия”. З.Фрейд считает, что удовольствие, к которому так или иначе стремится человек есть сексуальное наслаждение. Тогда как я утверждаю, что “удовольствие” в первую очередь определяется возможностью реализации субъектом собственной причинности. Неудовольствие, соответственно, определяется невозможностью данной реализации.