Содержание:
Бессознательные факторы, обуславливающие появление гомосексуальных навязчивостей.
- Нарциссизм матери
- Поиск «идеального отца»
- Кормящий фаллос «идеального отца»
- Бессубъектный характер образа «идеального отца»
- Предрасположенность к сексуальным преступлениям
- Поиск своих божественных гениталий у Другого
- Потребность в гомосексуальном канале для реализации инцестуального либидо
- Переизбыток инцестуального либидо
- «Женский» способ овладения «злым» отцом
Подсознательные факторы, обуславливающие появление гомосексуальных навязчивостей.
- Нарциссизм
- Парадокс «Импотентного Бога»
- «Юридический» фактор

Бессознательные факторы, обуславливающие появление гомосексуальных навязчивостей.

Психика гомофоба конгруэнтна психики гея – то, чему гомофоб противостоит похоже на то, с чем гей себя ассоциирует. Бессознательные факторы, обуславливающие появление гомосексуальных побуждений, как у гомофоба, так и у гея примерно одинаковы. Отличие состоит в степени их интенсивности – у гея они более выражены.
К бессознательным факторам можно отнести «инцестуальный эпизод» и все составляющие его подсознательные подструктуры, в том числе: специфические отношения с матерью и такие же специфические отношения с отцом.
Все, что я написал о матери гея (в работе «Гомосексуальность – открытая форма парафренного бреда») справедливо и для матери гомофоба, но, опять же, с оговоркой, что у матери гея все проблемные моменты выражены в гораздо большей степени. Мать гомофоба: в меньшей степени нарциссична, в меньшей степени сексуальна в общении с сыном (сексуальная сверхценность присутствует, но в более критичной форме). Установка «Мой сын особенный (не мужик)» тоже присутствует, но, как бы, с юмором, как бы, не серьезно.
Все эти акцент я сделал, чтобы не переписывать уже написанное.
Нарциссизм матери. Основным бессознательным фактором, обуславливающим появление гомосексуальных навязчивостей, является нарциссизм матери. Чем данный фактор сильнее (чем сильнее мать завернута на свою априорную социальную исключительность, чем менее она способна к эмоциональному контакту со своим ребенком), тем сильнее первичная детская психотравма, тем сильнее у ребенка потребность в овладении матерью, тем более простой, надежный, а главное, доступный на тот момент способ овладения он использует (принимает за основной). А самым простым и доступным младенцу способом овладения является прямая идентификация - для овладения нарциссичной матерью ребенок вынужден стать ею в своем представлении, то есть, идентифицироваться с «женщиной» (ставлю в кавычки, потому что речь в данном случае идет о представлении ребенка об объекте идентификации). Впоследствии человек никогда не поймет правильно (на то фактор и бессознательный) почему ему для успокоения требуется побыть «женщиной», почему в образе «женщины» ему спокойно и безопасно. Единственно, что ему придет в голову – это то, что он «на самом деле» женщина (это в самом худшем варианте), или гей, ну, или латентный гей (это, понятно, самый простой случай). Последний вариант имеет к теме возникновения гомосексуальных навязчивостей непосредственное отношение.
Поиск «идеального отца». Нарциссизм матери имеет отношение к еще одному бессознательному фактору, обуславливающему появление гомосексуальных навязчивостей - я имею ввиду появление в подсознании ребенка представления о присутствующем в мире «идеальном отце».
В работе «Закономерности формирования и функционирования «Я» субъекта» я подробно останавливался на закономерности формирования человеком представления о матери, об отличии «матери» (искомого представления) от матери (женщине его родившей), о том, что «мать» представляет собой некий пазл, собираемый человеком из всего, на что он может спроецировать образ любящего и заботящегося о нем существа.
Здесь важно отметить следующую закономерность: чем менее соответствует мать искомому представлению ребенка о «матери» (чем родная мать более нарциссична), тем менее критичным он становится при составлении пазла «мать», тем более иррациональным (нежизнеспособным), в результате, оказывается его «мать». Как я уже упомянул, у гомофоба, в отличии от гея, мать не патологически нарциссична, но все же достаточно нарциссична для того, чтобы он начал искать «мать» в отце.
В процессе превращения отца в «мать» (идеальную мать) перед ребенком возникает сложное противоречие, а именно: для контроля за инцестуальным возбуждением отец нужен ребенку злым и потенциально крайне опасным (подробнее об этом я скажу ниже), а для формирования пазла «мать» отец должен быть любящим и заботливым. Разрешается данное противоречие следующим образом: отец «любящий» остается базовым представлением (сформировать «мать» является приоритетной задачей), и уже на основании данной базы формируется представление о «злом» отце (с любящим отцом воевать безопасно и почти комфортно). Проблема же в том, что для вытеснения инцестуального возбуждения «злой» отец должен стать реальностью – ребенок должен его реально бояться. «Злой» отец должен стать реальностью, значит, он ею станет, а «любящий» отец с этой же целью должен исчезнуть в подсознании. Если «любящий» отец не исчезнет, «злой» отец не получится, бояться отца будет невозможно, дорога в спальню матери станет проходимой (инцестуальные фантазии получат статус реализуемых), что недопустимо.
Исчезновение «любящего» отца представляет собой процесс перемещения данного представления в подсознание. Чем более нарциссична мать, чем более она сексуальна по отношению к сыну, тем более «злым» должен стать отец, тем глубже в подсознание должен опуститься «любящий» отец. В результате, ребенок остается один на один со «злым» отцом («злой» отец для ребенка абсолютная реальность); но при этом ребенок знает, что где-то у него есть любящий его отец, соответственно, и он начинает неосознанно искать этого отца.
К появлению гомосексуальных навязчивостей имеет отношение то, что «любящий» отец зашит в подсознании человека, как «идеальная мать» (основа пазла «мать»).
Проблема появления гомосексуальных навязчивостей уходит корнями в провальный «инцестуальный эпизод» (о «инцестуальном эпизоде» можно прочитать в одноименной работе). Напомню, что «инцестуальный эпизод» является выигрышным для ребенка, когда ему удается «продать» свое тело матери, в качестве бесценного «сексуального» объекта. В этом случае ребенок получает надежный механизм восстановления контроля за «уходящей» матерью (подробнее в работе «Первичная детская психотравма…»). Так вот, проблема в том, что «инцестуальный эпизод» чаще всего оказывается для ребенка провальным. Ребенку не только не удается получить от матери подтверждения сверхценности своих гениталий (своего тела) для нее, он еще оказывается вынужденным признать сверхценность ее гениталий для себя и ничтожность своих гениталий вообще. В случае провального «инцестуального эпизода» мать навязывает своему ребенку себя в качестве объекта обожания (сексуальной сверхценности). При всем при том, «инцестуальный эпизод» не может быть провальным, в работе «Инцестуальный эпизод» я делаю на этом акцент.
Если бы ребенку не удалось никому «продать» свое тело, как сверхценный «сексуальный» объект, то он вновь оказался бы в ситуации первичной детской психотравмы, и, вероятнее всего, погиб бы в ужасе небытия, но, как всегда в этих случаях, на выручку приходит воображение. Именно в воображении ребенка появляется вытесненная им в подсознание фигура «любящего» отца, она то и занимает место «идеальной» матери, то есть, матери, которая за его бесценные гениталии (с расширением «бесценное тело») отдала бы все на свете.
NB. Строго говоря, вытесненное в подсознание содержание порождает идею о возможности самое себя, а потом, уже из идеи, рождается мечта (представление о данной возможности).
Проблема, соответственно, в том, что «идеальная» мать является мужчиной. Гомосексуальные навязчивости у человека появляются в том числе и из-за того, что ценителем «сексуальной» (ставлю в кавычки потому, что «инцестуальный эпизод» не имеет прямого отношения к сексу) сверхценности его тела является мужская фигура.
Кормящий фаллос «идеального отца». Нарциссизм матери имеет отношение к еще одному бессознательному фактору, обуславливающему появление гомосексуальных навязчивостей – я имею ввиду подсознательная трансформация кормящей груди матери в фаллос «идеального отца».
Материнская грудь, всегда готовая к кормлению своего ребенка, является основным символом «матери» (идеальной матери) - символом устойчивости и предсказуемости окружающего мира. Будучи субъектом, человек является априорным хозяином своего мира (окружающего его мира), соответственно, он должен обладать «кормящей материнской грудью» с необходимостью, следовательно, он ею будет обладать с необходимостью, даже если родная мать окажется никудышней «матерью». В этом смысле, фаллос «идеального» отца может в подсознании ребенка вполне себе заместить «пустую» грудь нарциссической матери, после того как образ «идеального отца» станет на место реальной матери (в том же подсознании).
В подсознании у нас нет ни морали, ни правил, ни запретов, критика, исходящая из принципа реальности там тоже, не работает. Решение проблем в подсознании движимо только законом энтропии (без учета фактора субъектности Другого), поэтому замещение «кормящей материнской груди» на фаллос «идеального отца» происходит совершенно естественно и органично; а какая разница у кого и что сосать, если унижение невозможно (потому что кругом бессубъектные персонажи), главное, овладеть потенциальным источником материнской заботы и любви, а там можно уже ни о чем не беспокоиться.
Задача, поставленная человеком своему подсознанию (обретение «кормящей материнской груди»), нерешаема, так как, по сути, представляет собой одно из базовых противоречий существования человека в мире (подробнее в работе «Закономерности формирования и функционирования…»), а именно противоречие между тем, что искомая человеком «мать» (утроба) с необходимостью должна быть бессубъектна, и тем, что реальная мать с необходимостью обладает субъектностью. Нерешаемость данного противоречия обретает человека на вечный поиск «материнской груди», а значит, подсознание всегда будет предлагать ему альтернативу, в том числе и фаллос «идеального отца». Надо сказать, что в общественном сознании данная альтернатива присутствует совершенно легитимно и почти желательно, но в символическом виде – в виде категорического требования быть послушным закону (отцовскому закону). В награду, «отец» гарантирует человеку (своему ребенку) некое безбедное и статусное существование (такой подсознательный концепт лежит в основе инфантилизма) – превращение его мира в бессубъектную утробу. Но, проблема, как я уже сказал выше, нерешаема (бессубъектного мира быть не может), это оставляет человека неудовлетворенным символическим вариантом решения и, опять же неосознанно, заставляет примериваться к буквальному овладению фаллосом «идеального отца». Вариант буквального овладения сулит решение противоречия, но, разумеется, опять обманет – решения нет, есть только поиск решения, а это и есть развитие (совершенствование).
В контексте проблемы навязчивости гомосексуальных побуждений нас интересует настойчивость нашего подсознания, предлагающего в качестве решения проблемы «пустой» материнской груди вариант замены ее на фаллос некого «идеального отца». Данную настойчивость гомофоб воспринимает, как проявление своей извращенной сексуальной натуры, побуждающей его к оральному удовлетворению мужчины и сулящей ему при этом некое особенное сексуальное удовольствие. Хуже всего, конечно, что человек ищет, но не находит в себе рефлекторного отторжения данного побуждения, которое, на первый взгляд, кажется ему сексуальным (гомосексуальным), хотя, строго говоря, к сексу оно не имеет никакого отношения. Кроме того, человек не имеет технической возможности разобраться в причинах и логике творящегося с ним кошмара, что может быть еще хуже, чем отсутствие рефлекторного отторжения гомосексуальных побуждений.
Бессубъектный характер образа «идеального отца». Еще одним бессознательным фактором, который имеет прямое отношение к появлению гомосексуальных навязчивостей, является бессубъектность фигуры «любящего» отца («идеальной» матери). В представлении ребенка мать и отец являются бессубъектными персонажами (утробой своего рода), тем более, это верно по отношению к «идеальной» матери и «любящему» отцу. Бессубъектность в данном случае означает отсутствие даже возможности конфликта амбиций. По причине бессубъектности «любящего» отца («идеальной» матери) он, по определению, не имеет даже возможности к унижению своего «любимого сына», а это в свою очередь означает, что на искомого ребенком мужчину (фигуру для проекции образа «идеальной» матери) беспрепятственно ложатся пассивные гомосексуальные фантазии. Занимая в отношениях с таким «отцом» роль сексуального «пассива», пусть только и в своем воображении, человек не чувствует никакого унижения. Позитив от долгожданного обретения восторженного ценителя своего «сексуально» сверхценного тела («идеальной» матери) у человека остается, а негатив не возникает. Я думаю, что именно отсутствие рефлекторного отторжения пассивных гомосексуальных фантазий является одним из основных факторов, обуславливающие появления гомосексуальных навязчивостей, а соответственно и гомосексуальных страхов.