Созданная Зигмундом Фрейдом психоаналитическая теория была безусловным прорывом в понимании строения психики. Фрейд создал новое понятийное пространство, позволившее поднять исследование психики на качественно новый уровень. Благодаря гениальному прозрению Фрейда исследователи получили в свое распоряжение потенциально работоспособную модель психики.
Созданная Фрейдом психоаналитическая модель несовершенна, местами она крайне уязвима для критики, но любая новая психоаналитическая теория с необходимостью будет располагаться в понятийном пространстве созданном Фрейдом. Почему? Потому, что, действительно существует открытые им: статическое бессознательное, динамическое бессознательное, пространство подсознания и сознания. Психика, действительно, состоит из слов, и, действительно, именно несовершенство словестного моста между сознанием и пространством динамического бессознательного определяет возникновение психических проблем. Любой самостоятельный исследователь должен будет признать существование и сверх-Я, и Эдипова комплекса, и принципа удовольствия и принципа реальности и пр.
Отдав должное гениальности Фрейда и причислив себя к его последователям приступлю к критике этого великого научного прорыва.
Игнорирование Фрейдом понятия субъект, при построении модели психики человека, приводит к противоречиям внутри его теории.
Первое, что бросается в глаза при ознакомлении со структурой психики, созданной Фрейдом, это – отсутствие в ней постоянного и единого центра, а соответственно, отсутствие пространства для понятия «субъект». Лишенное даже возможности появления данного понятия построение Фрейда выглядит нагромождением взаимоисключающих утверждений, противоречащих простой очевидности обыденной жизни.
Рассматривая «Я» человека в первом приближении можно согласиться с Фрейдом в том, что оно меняется в зависимости от той объективной ситуации, в которую человек попадает. Обнимая жену, он является мужем, обернувшись к теще, он является зятем, в общении с ребенком он отец, с клиентом он психоаналитик, с психоаналитиком клиент, и пр. Но, при этом, в этом потоке меняющегося «Я», безусловно, есть константа. Именно наличие константы позволяет утверждать, что и мужем и зятем и психоаналитиком является один и тот же человек. Для представления обсуждаемой проблемы остается только сказать, что структура, остающаяся неизменной в потоке меняющегося «Я» корректно передается понятием «субъект», которого в построении Фрейда нет. Самое главное, что в построении Фрейда нет даже места для понятия «субъект»; представление Фрейда о человеке – принципиально децентрированное образование.
Очевидно, что субъектом нельзя назвать «Я» человека. Очевидно также, что субъектом нельзя назвать Оно, так как, субъект обладает самосознанием, то есть, некой онтологической рефлексией собственного незаместимого и неизменного присутствия, а Оно Фрейда самосознанием не обладает. Кроме того, если о субъекте можно говорить как о центре человеческого существа, не имеющего внутреннего протяжения, то Оно у Фрейда децентрированное образование. Фрейд оставляет для Оно принципиальную возможность центрироваться для реализации «страстей» в объективной реальности, или в ответ на опасность, исходящую из внешнего мира, но, опять же, только в виде «Я», которое само является неким перманентным потоком изменений.
“Я олицетворяет то, что можно назвать разумом и рассудительностью в противоположность Оно, содержащему страсти” (З.Фрейд “Я и ОНО” М. 1991г. Серия “Детский психоанализ”-1. с.70)
“Благодаря влечениям оно (Оно) наполняется энергией, но не имеет организации, не обнаруживает общей воли, а только стремление удовлетворить инстинктивные потребности при сохранении принципа удовольствия. Для процессов в Оно не существует логических законов мышления, прежде всего тезиса о противоречии. Противоположные импульсы существуют друг подле друга, не отменяя друг друга и не удаляясь друг от друга, в лучшем случае для разрядки энергии, под давлением экономического принуждения объединяясь в компромиссные образования.”
(“Введение в психоанализ. Лекции” лекция №31 “Разделение психической личности” М. Наука 1991 стр.345)
Строгости ради, необходимо сказать, что в построении Фрейда есть понятие «индивид», но данным понятием Фрейд называет именно Оно. Надеждам найти место для постоянного центра в построении Фрейда и здесь не суждено сбыться.
«Согласно предлагаемой теории индивид представляется нам как непознанное и бессознательное Оно, которое поверхностно охвачено Я, возникшим как ядро из системы W (восприятие)»
З.Фрейд “Я и ОНО” М. 1991г. Серия “Детский психоанализ”
Отсутствие места для понятия «субъект» в построении Фрейда не случайно. Разрабатывая основоположения своей теории, Фрейд пытается провести идею, согласно которой либидиозная энергия Оно является основой человеческого существа, а реализация данной энергии, истинная цель психической динамики. В случае наличия субъекта у душевной жизни, тезис о либидиозной энергии, как безусловном определяющем факторе психической динамики теряет смысл.
Двигаясь в логике своей идеи, Фрейд выдвигает тезис о пассивной природе «Я», которое является только дифференцированным поверхностным слоем Оно, неким следствием взаимодействия Оно с объективной реальностью. Но удержаться в рамках данной идеи и не вступить в очевидное противоречие, как с социальными реалиями, так и с простой рефлексией собственной душевной жизни, невозможно.
Рефлексия не оставляет сомнений в наличии субъекта душевной жизни, то есть, того, кто рефлексирует наличие душевной жизни и, чьей, собственно, она является. Причем, субъект не просто рефлексирует наличие у себя мыслей, эмоций и желаний, но и регулирует их в соответствии с неким соприродным себе критерием, и, таким образом, претендует на роль хозяина душевной жизни. Простая социальная рефлексия не оставляет сомнения в том, что взаимодействие с человеком — есть взаимодействие с неким «хозяином», волю которого игнорировать достаточно сложно. Но, вот субъекта, как раз, основная идея Фрейда и не допускает. В случае наличия субъекта у душевной жизни, тезис о либидиозной энергии, как безусловном определяющем факторе душевной динамики теряет смысл, так как, в игру вступает еще и природа субъекта.
Удержаться в рамках своей идеи Фрейд пытается за счет загрузки «Я» функциями субъекта, в результате чего, характер «Я» получается противоречивым. «Я» у Фрейда одновременно и активно и пассивно, и отсутствует и присутствует, и слуга Оно и его господин.
Внутренняя противоречивость взглядов З.Фрейда на характер “Я”
Прежде чем показать внутренние противоречия теории Фрейда следует отметить, что Фрейд и не претендует на логическую стройность и последовательность своей теории. Так, например, в лекции, озаглавленной “Предположения и техника толкования”, шестой лекции курса введения в психоанализ, он говорит:
“…именно потому, что вы начинающие я хочу показать вам нашу науку, как она есть, с ее шероховатостями и трудностями, претензиями и сомнениями. Я знаю, что ни в одной науке не может быть иначе, особенно вначале. Я знаю также, что при преподавании сначала стараются скрыть от учащихся эти трудности и несовершенства. Но к психоанализу это не подходит. Я действительно сделал два предположения, одно в пределах другого, и кому все это кажется слишком трудным и неопределенным, кто привык к большей достоверности и изяществу выводов, тому не следует идти с нами дальше. Я только думаю, что ему следовало бы вообще оставить психологические проблемы, потому, что, боюсь, точных и достоверных путей, которыми он готов идти, здесь он, скорее всего не найдет.”
З.Фрейд “Введение в психоанализ”. М. Наука 1991 стр.63
Принимая данное разъяснение, можно было бы ожидать от Фрейда лояльного отношения к альтернативным точкам зрения на суть психических процессов. Однако такого рода ожиданиям не суждено получить историческую поддержку. Допущения сделанные Фрейдом в начале строительства своей модели психики впоследствии превращаются в догмы, несмотря на то, что сама доказательная база остается на уровне предположений.
Излагая свою теорию Фрейд предстает скорее мессией, глаголющим истину народу, нежели ученым исследующим природу.
1. Представление Фрейда о «Я» полно внутренних противоречий.
«Нетрудно убедиться, что Я есть только измененная под прямым влиянием внешнего мира и при посредстве W-Bw часть Оно, своего рода продолжение дифференциации поверхностного слоя. Я старается также содействовать влиянию внешнего мира на Оно и осуществлению тенденций этого мира, оно стремится заменить принцип удовольствия, который безраздельно властвует в Оно, принципом реальности.»
З.Фрейд “Я и ОНО” М. 1991г. Серия “Детский психоанализ”-1. с.69
В начале цитаты “Я” не имеет собственной объектности, но в конце цитаты “Я” не только имеет свой, отличный от принципа удовольствия, принцип жизни, но и пытается навязать его Оно. Далее по тексту Фрейд подчеркивает эту мысль.
“Всякий внешний жизненный опыт обогащает Я; но Оно является для Я другим внешним миром, который Я также стремится подчинить себе.”
З.Фрейд “Я и ОНО” М. 1991г. Серия “Детский психоанализ”-1. с.87
Впоследствии Фрейд возвращается, впрочем, также противоречиво, к представлению о “Я” как о вспомогательной, то есть, не имеющей самостоятельного значения, единицы по отношению к Оно.
“Как пограничное существо Я хочет быть посредником между миром и Оно, сделать Оно приемлемым для мира и посредством своих мышечных действий привести мир в соответствие с желаниями Оно…Я не только помощник Оно, но и его верный слуга, старающийся заслужить расположение своего господина.”
З.Фрейд “Я и ОНО” М. 1991г. Серия “Детский психоанализ”-1. с.88
Помимо недопустимой противоречивости текста, хотелось бы обратить внимание на алогичность самой идеи появления чего-то из ничего. Если «Я» всего лишь дифференциация поверхностного слоя Оно, некое пятно на Оно, образующееся под воздействием внешнего мира, то оно так и останется «пятном». Если же это «пятно» обладает способностью к трансформации в некую сущность, которая самостоятельно решает задачи реализации вожделений Оно во внешнем мире, воспитывает Оно и пр., то это уже совсем не простая дифференциация поверхностного слоя. Либо то, либо другое. Но Фрейда эти тонкости, похоже, не смущают.
Здесь же, целесообразно обратить внимание на алогичности самого допущения возможности отсутствия, или некой принципиальной пассивности, чего-либо. В природе нет, и не может быть, никакого отсутствия. Природа, а психика человека в данном случае рассматривается как некий природный объект, есть тотальное присутствие. Ни исчезновения, ни появления в природе, то есть, в мире, существующим независимо от представления человека о нем, быть не может[1]. Любой логический конструкт, допускающий возможность появления чего бы то ни было из ничего или исчезновения в ничто можно считать заведомо неверным.
2. Строить логический конструкт, отталкиваясь от изначального отсутствия структурируемого предмета это все равно, что строить здание, начиная со второго этажа — невозможно. В этом смысле характерно, что Фрейду не удается непротиворечиво ввести понятие “Я”.
“Мы создали себе представление о связанной организации душевных процессов в одной личности и обозначаем его как “Я” этой личности. Это “Я” связано с сознанием, что оно господствует над побуждением к движению, то есть к вынесению возбуждений во внешний мир. Это та душевная инстанция, которая контролирует все частные процессы (Partialvorgange), ночью отходит ко сну и все же руководит цензурой сновидения. Из этого “Я” исходит так же вытеснение, благодаря которому известные душевные (процессы) — слово пропущено. И.В.) подлежат исключению не только из сознания, но и из других областей значимости и деятельности”
З.Фрейд “Я и ОНО” М. 1991г. Серия “Детский психоанализ”-1. с.63
В начале цитаты связанность душевных процессов Фрейд объявляет чем-то само собой разумеющимся. И эту связанность он обозначает, видимо для краткости, как “Я”, имея ввиду, что, на самом деле, никакого “Я” нет. Но затем он говорит о “Я” уже как об определенном объекте душевной жизни, на котором лежат специфические функции. Таким образом, мы имеем в пределах одного тезиса логически незаконный переход от отсутствия объектности “Я” к объектности “Я”.
К тому же, Фрейд допускает существенную неточность: во внешний мир выносится не движение, а действие, то есть, целеположенное человеком движение. Человек в мире не движется, а действует, и это различие принципиально. И вытеснение не просто исходит из «Я», как некий предустановленный процесс, человек вытесняет патогенный душевный материал всеми имеющимися у него средствами. И это различие также принципиально.
Я акцентирую внимание на этих «неточностях», потому что именно таким образом Фрейд игнорирует понятие субъект. Если бы Фрейд говорил о действии, а не о движении человека в мире, то ему пришлось бы говорить о том, что его «пятно на поверхности Оно» думает, как достичь своей цели, и часто мучительно думает, сомневается, ошибается, переживает радость достижения или расстраивается от неудачи и пр. Если человек движется в мире, то о воле к достижению цели можно и не говорить, а если действует, то нужно говорить, что «пятно» обладает волей, а если волей то и желанием, причем своим желанием, которое может и противоречить страстям Оно. Одним словом, если человек движется в мире, то центр человеческого существа может быть всего лишь пятном на поверхности Оно, а если действует, то данный центр является сосредоточием ума, воли, специфических желаний и удовольствий и его уж никак нельзя назвать «пятном».
Также тенденциозно Фрейд обращается с понятиями вытеснения и сопротивления. Двигаясь в логике исходной пассивности «Я», Фрейд говорит о вытеснении и сопротивлении как о процессах исходящих из «Я», тогда как на самом деле человек является автором и вытеснения, и сопротивления. Разница, как я уже говорил выше, принципиальная. Если вытеснение и сопротивление исходит из «Я», то о центре человеческого существа можно говорить как пассивном образовании, а если человек вытесняет патогенный душевный материал и сопротивляется анализу, то налицо сознательная деятельность человека, и таким образом, ни о какой исходной пассивности «связанной организации душевных процессов» речи быть не может. Характерно, что когда Фрейд отвлекается от своей «идеи» и переходит к описанию психоаналитической практики, то сопротивление анализу предстает у него уже процессом сознательной борьбы пациента с аналитиком, в которой тот задействует все свои интеллектуальные и творческие возможности.
«Страдающие неврозом навязчивых состояний прекрасно умеют сделать почти непригодным техническое правило (устранение цензуры при передаче аналитику своих мыслей и ассоциаций. добавлено авт.) тем, что относятся к нему с чувством повышенной совестливости и сомнения. Истерики, страдающие страхом, доводят его до абсурда, так как они производят только те мысли, которые настолько далеки от искомого, что ничего не дают для анализа,…в конце концов, благодаря решительности и настойчивости удается отвоевать у сопротивления известную долю подчинения основному техническому правилу, и тогда оно переносится на другую область. Оно выступает как интеллектуальное сопротивление, борется при помощи аргументов, пользуется трудностями и неправдоподобными положениями, которое нормальное, но не осведомленное мышление находит в аналитических теориях. Тогда нам солоно приходится…Интеллектуальные сопротивления не самые худшие, над ними всегда одерживаешь победу. Но пациент, оставаясь в рамках анализа, умеет также создавать такие сопротивления, преодоление которых относится к самым трудным техническим задачам».
З.Фрейд «Введение в психоанализ. Лекции». Наука 1991, стр.183-184
3. Моделируя процесс образования “Я”, Фрейд, опять же в силу логической неизбежности, говорит о возникающем “Я” как об уже существующем, чем вносит противоречие в свое построение.
“Первоначально, в примитивной оральной (ротовой) фазе индивида трудно отличить обладание объектом от отождествления. Позднее можно предположить, что желание обладать объектом исходит из Оно, которое ощущает эротическое стремление как потребность. Вначале еще хилое Я получает от обладания объектом знание, удовлетворяется им или старается устранить его путем вытеснения.”
З.Фрейд “Я и ОНО” М. 1991г. Серия “Детский психоанализ”-1. с.72
В данном случае З.Фрейд оставляет не прояснённым момент появления “уже” хилого “Я”, да еще со способностью получать, дифференцировать и распоряжаться неким “знанием”. Кстати, непонятно какое именно “знание” получает “Я” от обладания объектом. И далее:
“Мы неоднократно повторяли, что Я в значительной части образуется из отождествлений, приходящих на смену оставленным стремлениям к обладанию Оно, что первые из этих отождествлений неизменно ведут себя как особая инстанция в Я, противопоставляют себя Я в качестве сверх-Я, в то время как впоследствии окрепшее Я в состоянии держать себя более стойко по отношению к таким воздействиям отождествлений.”
З.Фрейд “Я и ОНО” М. 1991г. Серия “Детский психоанализ”-1. с.86
Конечно, хотелось бы уточнить, из чего образуется “Я” в “незначительной степени”, и каково соотношение компонентов “Я” образующихся из отождествлений и компонентов “Я”, образующихся иным образом. Кроме того, Фрейд в начале цитаты говорит о “Я” как об образующимся из отождествлений, и таким образом, состоящим из них, но уже в середине цитаты З.Фрейд заявляет, что “Я” противопоставлено отождествлениям из которых состоит. Данный переход равносилен противопоставлению дома кирпичу, из которого он построен.
Внутреннее противоречие, созданного Фрейдом конструкта, проявляется вновь, когда на исходно отсутствующее “Я” он решает возложить ключевую роль в образовании и излечении симптома. В соответствии с данной задачей, Фрейду необходимо не только показать возникновение “Я” из ничего, но и дать возможность изначально отсутствующему “Я” начать жить собственной жизнью, исповедовать собственный подход к жизни – принцип реальности. Присутствие у «Я» возможности адекватного восприятия объективной реальности особенно важна для Фрейда, так как, на неспособности “Я” справится с ролью “слуги трех господ” стоит вся его теория невроза.
Эту невозможную необходимость З.Фрейд реализует посредством использования недоопределённых конструкций. Так, например, он пишет:
“…то, что мы называем своим Я, в жизни проявляется преимущественно пассивно…”
З.Фрейд “Я и ОНО” М. 1991г. Серия “Детский психоанализ”-1. с.68
Судя по тексту, в каких-то случаях “Я” пассивно, а в каких-то активно, но в каких именно случаях пассивно, а в каких активно не доопределено ни здесь, ни далее.
Или например:
“Вначале еще хилое Я получает от обладания объектом знание…”
З.Фрейд “Я и ОНО” М. 1991г. Серия “Детский психоанализ”-1. с.72
Здесь так же конструкция двоится за счет не доопределенного выражения “вначале еще хилое Я”. Очевидно, что данная недоопределенность призвана сгладить такую несуразицу, как появление “Я” из ничто: “вначале еще хилое Я” это вроде бы уже “Я”, но как бы еще не совсем “Я”.
4. Игнорирование Фрейдом понятия «субъект» при построении модели психики человека приводит к еще одному характернейшему внутреннему противоречию созданного им конструкта.
Фрейд делает особый акцент на том, что Оно является децентрированным образованием без воли и без какой-либо организации. При этом, душевные процессы в концепции Фрейда имеют разумный центр, который он называет «Я», подчеркивая, что «Я» появляется и набирает силу постепенно из некого пятна на поверхности Оно. Противоречие собственно состоит в том, что центр не может появляться постепенно.
5. Двигаясь в логике допущения принципиальной пассивности “Я”, З.Фрейд строит детерминанту активности “Я” как внешнюю по отношению к “Я”. Он говорит о “Я”, как об образовании, движение которого направляется из трех внешних источников: со стороны внешнего мира, со стороны вожделений Оно и со стороны сверх-Я.
“…мы видим, как тоже самое Я является несчастным существом, которое служит трем господам и вследствие этого подвержено троякой угрозе: со стороны внешнего мира, со стороны вожделений Оно, и со стороны строгости сверх-Я”
З.Фрейд “Я и ОНО” М. 1991г. Серия “Детский психоанализ”-1. с.88
Если допустить, что детерминантой активности “Я” является схема “трех господ”, то необходимо прояснить следующий момент.
Согласно взглядам Фрейда, “Я” имеет возможность реализовать вожделения Оно через себя.
“Принимая черты объекта, Я как бы навязывает Оно самого себя в качестве любовного объекта, старается возместить ему его утрату, обращаясь к нему с такими словами: “Смотри, ты ведь можешь любить меня — я ведь так похож на объект”
З.Фрейд “Я и ОНО” М. 1991г. Серия “Детский психоанализ”-1. с.73
Закономерно возникает следующий вопрос к Фрейду. Зачем нужно “Я” преодолевать сопротивление мира, в поиске возможности реализации вожделений Оно, если существует более простой, и в этом смысле, более естественный путь реализации этих вожделений, через самого себя? Если существует такой простой и доступный путь удовлетворения, то более сложный путь просто не может сложиться согласно экономическому принципу самого Фрейда. Зачем мужчине преодолевать сопротивление женщины, если можно вполне обойтись подручными средствами? Тем более, что с подручных средств все и начинается.
В связи с вышесказанным, модель “трех господ”, в качестве схемы реализации «Я» вожделений Оно, представляется избыточной. Для реализации вожделений Оно “Я” не требуется помощь объективной реальности, более того, объективная реальность становится препятствием на пути данной реализации.
Угроза, исходящая от сверх-Я, представляется вообще некой аномалией по отношению к исходным бессознательным целям Оно. Если исходить из того, что базовой потребностью человека и высшим наслаждением его жизни являет сексуальная разрядка, и учитывая, что возможностью данной разрядки может быть простая любовь к самому себе, то никакого противопоставления отца и сына быть не может, так как для сексуальной разрядки женщина не нужна.
Развитие логики основных допущений психоаналитической теории Фрейда приводит к “оргазмической” модели поведения человека: согласно Фрейду, человек – есть «человек-онанирующий». Данная модель вызывает рефлекторное интеллектуальное отторжение, очевидно, что человек мотивирован принципиально иным образом. Представление о человеке, как о стремящимся к потенциальному контролю происходящего с ним, выглядит гораздо более убедительным даже для неискушенного наблюдателя, не говоря уже о психоаналитиках. К психоаналитику человек приходит как раз для установления комфортного контроля над областью сексуального возбуждения. Сказать, что человек стремится к удовольствию – это не сказать ничего. Самое главное, человек стремится к контролируемому им удовольствию; когда удовольствие начинает диктовать ему свои условия он бежит к психоаналитику.
6. В обсуждаемом контексте нельзя не обратить внимание, на допущение Фрейдом в структуре психического нескольких сущностей, обладающих характером субъекта. Так, Фрейд говорит о «Я», Оно и сверх-Я, как о самостоятельных структурах, обладающих собственными целями, стремящихся реализовать их в объективной реальности и борющихся друг с другом за возможность данной реализации.
Данное представление о структуре психики не кажется очевидным. Очевидно, что побуждения могут проистекать из разных источников, но санкцию, превращающую побуждение в желание выдает только один центр (Строго говоря, Фрейд не видит принципиального отличия между побуждением и желанием). Можно, конечно, назвать этот центр личностью, но корректнее было бы назвать его субъектом, так как, и центр и субъект — понятия абсолютные, а личность – понятие относительное. Как говорится: «Если личностью можешь ты не быть, то не быть субъектом ты не можешь!»
Лично для меня совершенно очевидно, что внутри меня никого нет. Мне иногда сложно понять чего именно я хочу, но то, что внутри меня, кроме меня, никто ничего не хочет – это совершенно точно.
Независимо от смены психофизиологических характеристик, жизнь проживет один и тот же человек, на этом очевидном постулате базируются все наши социальные реалии. И если тот, кто с этим не согласен, придет в милицию за новым паспортом под тем предлогом, что им овладела новая сущность, и она требует себе нового имени, то ему откажут, и правильно сделают.
Фрейд считает, что множественная личность возможна. В качестве аргумента он использует самоотчет душевно больного человека.
«Если такие отождествления (объектов с «Я», И.В.) умножаются, становятся слишком многочисленными, чрезмерно сильными и несовместимыми друг с другом, то они очень легко могут привести к патологическому результату. Дело может дойти до расщепления «Я», поскольку отдельные отождествления благодаря противоборству изолируются друг от друга, и загадка случаев так называемой множественной личности может заключаться как раз в том, что отдельные отождествления попеременно овладевают сознанием. Даже если дело не заходит так далеко, создается все же почва для конфликтов между различными отождествлениями, на которые раздробляется «Я», конфликтов, которые, в конечном итоге, не всегда могут быть названы патологическими».
(«Я и Оно» часть третья)
Такая аргументация методологически совершенно не корректна. Делать выводы о строении психики по самоотчету душевнобольного человека это все равно, что использовать ипохондрический бред в качестве основания для постановки соматического диагноза. У шизофреника много всяких интересных фантазий о себе и окружающем мире. Почему, собственно, именно фантазию о множественности собственной личности Фрейд выделяет среди прочих фантазий шизофреника, как имеющую объективные основания. Не справедливо выделять одну и игнорировать другие, можно подумать, что Фрейд тенденциозен.
Говоря о противоречивости психоаналитической теории Фрейда нельзя пройти мимо одного из основных его методов исследования психики. Фрейд полагает, что исследование патологии дает ключ к пониманию нормы, обосновывая это тем, что в патологии открыто то, что в норме скрыто. Все свои глобальные философские обобщения он делает на основании отчета своих душевнобольных пациентов.
«Итак, Я расчленимо, оно расчленяется в некоторых своих функциях, по крайней мере, на время. Части могут затем снова объединиться. Само по себе это не ново, возможно, непривычный взгляд на общеизвестные вещи. С другой стороны, нам знакома точка зрения, что патология своими преувеличениями и огрублениями может обратить наше внимание на нормальные отношения, которые без этого ускользнули бы от нас. Там где она обнаруживает слом и срыв, в нормальном состоянии может иметь место расчленение. Если мы бросим кристалл на землю, он разобьется, но не произвольно, а распадется по направлениям своих трещин на куски, грани которых, хоть и невидимо, все же предопределены структурой кристалла. Такими растрескавшимися и расколовшимися структурами являются душевнобольные».
З.Фрейд «Введение в психоанализ. Лекции». Наука 1991, стр.335
Определять критерии нормы по результатам исследования патологического материала представляется мне методологическим абсурдом. Патология, по определению, есть отклонение от нормы, где норма выступает в качестве точки отсчета. Без задания нормы невозможно определить, что является, собственно, патологией. Соответственно, для исследования патологии сначала должна быть задана норма. Только получив точку отсчета можно говорить, что исследуемый объект является отклонением от нормы.
Кроме всего прочего, говоря о норме, как о скрытой патологии, Фрейд, попросту, «передергивает». Понятие «нормы» и понятие «скрытой патологии» никак не тождественны. В норме нет никакой патологии, даже скрытой, на то она и норма. Строго говоря, «скрытая» патология отличается от «открытой» только компетенцией и техническим инструментарием исследователя: «открытую» патологию он уже открыл, а «скрытую» еще нет.
NB. По моему глубокому убеждению правильный подход к исследованию психики, как и любого другого природного объекта состоит в исключении самого понятия «патология». Ни в одной науке, изучающей естественные природные процессы, нет и не может быть понятия патологии, — природа, по определению не может быть патологична. Психология в данном случае не исключение. То, что, на первый взгляд, кажется патологией, при ближайшем рассмотрении оказывается внутренне абсолютно логичным, а следовательно, единственно возможным образованием.
7. Отсутствие субъектности в представлении Фрейда о человеке – причина нереалистичности его концепции развития женственности.
Все цитаты данной главы обозначенные только номером страницы взяты мной из лекции Фрейда «Женственность», опубликованной в книге «Введение в психоанализ. Лекции» (Москва, издательство «Наука», 1991 год).
Лекция Фрейда «Женственность», помимо, собственно, содержания, интересна еще и тем, что она прочитана основателем психоанализа в 1933 году, за несколько лет до своей смерти, что делает мысли, изложенные в ней, если можно так выразиться, «окончательными».
Первое, на что невольно обращаешь внимание при изучении вышеназванной работы Фрейда, это совершенное отсутствие в его лексиконе слова «человек», впрочем, равно как и «субъект». Это даже вызывает невольное уважение – чтобы час говорить о человеке и ни разу не сказать «человек» надо быть абсолютным дарвинистом. Но природа как женщины, так и мужчины все-таки универсальна, — эту онтологическую интуицию невозможно игнорировать, даже тому, кто буквально видит в человеке высшего примата. Проекция собственной субъектности на другого происходит рефлекторно, ее можно блокировать, с целью, например, легитимизации бреда своей априорной социальной исключительности, но тогда она появится в сознании в неконтролируемом виде, то есть, в качестве симптома; работа Фрейда «Женственность» прекрасная этому иллюстрация. Тезисы Фрейда об исходной бисексуальности мужчины и женщины, и их исходной же мужественности настолько далеки от реальности, что иначе как симптомом его теоретической ангажированности их назвать нельзя.
Тезис Фрейда об исходной бисексуальности мужчины и женщины, как «симптом».
«Она (наука) обращает наше внимание на то, что и в теле женщины присутствуют части мужского полового аппарата, хотя и в рудиментарном состоянии, и тоже самое имеет место и в обратном случае. Она видит в этом явлении признак двуполости, бисексуальности, как будто индивидуум является не мужчиной или женщиной, а всякий раз и тем и другим, только одним в большей степени, а другим в меньшей». (стр.370)
Казалось бы, как можно сделать вывод об исходной бисексуальности мужчины и женщины исходя из наличия у них части полового аппарата другого пола в рудиментарном состоянии?! Предполагающее некий паритет соответствующих предпосылок понятие «бисексуальность» не может быть использовано в данном случае, так как, «рудиментарная часть» настолько незначительна относительно физиологической основы, отличающей мужчину от женщины, что для ее выявления требуется специальное медицинское изыскание.
Ни о какой бисексуальности мужчины (равно как и женщины) речи быть не может в силу того простого факта, что о наличии в своем теле рудиментарных предпосылок другого пола он (она), попросту, ничего не знает и знать не может, а знание о физиологических предпосылках для полоролевой идентификации, это фактор обязательный не только по здравому размышлению, но и по мнению самого Фрейда. Напомню, что комплекс кастрации, основной движущий фактор становления женственности в теории основателя психоанализа, образовался в следствии именно узнавания девочкой факта своей кастрации.
Следующее, делая вывод об исходной бисексуальности мужчины и женщины на основании обнаруженных рудиментов Фрейд, опять же, «передергивает» — морфология у человека никогда не определяет функцию (сексуальность – это именно функция), тем более, когда речь идет о ничтожных и неизвестных ему рудиментах.
Самое главное, применение понятие «бисексуальность» в отношении женщины (равно как и мужчины) невозможно по причине отсутствия у женщины возможности перестать быть женщиной, а мужчине мужчиной, даже если они решат «поменять пол» (кавычки означают именно абсурдность такой попытки). «Женщина» в исполнении мужчины (равно как и наоборот), даже при его полной вовлеченности в процесс, является даже не имитацией, а всего лишь попыткой имитации женщины — реализацией его представления о таковой. Характерно, что данное представление всегда является бредом: мужчина решивший «стать» женщиной всегда представляет ее исключительно сексуальным «праздником» для мужчины, как будто беспрестанное сексуальное удовлетворение — это все, что нужно мужчине от женщины.
Несмотря на все эти очевидности понятие «бисексуальность» само по себе не так абсурдно, как может показаться на первый взгляд. Если в анализе психических реакций, как мужчины, так и женщины, исходить из их субъектности, то есть, из того, что они изначально люди, а потом уже поло-ролевые персонажи, то использование понятия «бисексуальность», если и не совсем адекватно, то, по крайней мере, не совсем алогично. Как слониха не может хотеть стать слоном, так и женщина (равно как и мужчина), если ее рассматривать как некое бессубъектное существо, не может хотеть стать мужчиной (где это видано чтобы слониха хотела «переменить пол»), а вот если допустить в игру субъектность, то такая возможность появляется – будучи конечной причиной своих действий субъект в мужчине (субъект с пенисом), запутавшись окончательно в причинах своих неудач, может решить кардинально поменять мир, в котором он живет. На некоторых телевизионных ток-шоу мы можем увидеть таких людей, и услышать их стандартный рассказ об их «женских» мучениях в теле мужчины. Трансгендеры женщины мне лично не попадались, но я думаю, что их самоотчет о причинах «смены пола» оригинальным не будет.
Для Фрейда, как для психоаналитика, было очевидно наличие отношения человека к своему полу, в частности к своим гениталиям: в процессе психоанализа анализант, часто, открытым текстом говорит об этом. С одной стороны, это явление требует тщательного изучения – отношение человека к собственным гениталиям (от «обожествления» до их полного «отрицания»), является одним из факторов, дестабилизирующих психику человека. С другой стороны, в рамках дарвинистского подхода к природе человека подобного рода отношение невозможно – если человек животное, то никакого отношения к своему телу просто быть не может, — интересно посмотреть на обезьяну переживающую по поводу размеров своего члена. С помощью понятия «бисексуальность» Фрейд сделал попытку разрешить данное противоречие – игнорируя субъектность женщины (мужчины) попытался создать возможность ее (его) отношения к своим гениталиям.
Во времена Фрейда, когда не только перверсии, но и нормальная сексуальность не имела выхода в общественное информационное пространство, патологичность понятия «бисексуальность» была не так очевидна. В наше время, когда трансгендер имеет возможность выжимать слезу у телевизионной аудитории рассказом о своих женских мучениях в теле мужчины, ее можно, просто, увидеть. Обретя плоть тезис о некой исходной бисексуальности мужчины (женщины) стал очевидно отдавать шизофренией. Интересно наблюдать за психиатром, присутствующим на таких тематических ток-шоу в качестве эксперта. Публичное признание трансгендера психически нормальным человеком явно требует от него помимо некого профессионального навыка еще и способности ненавязчиво игнорировать рефлекторную реакцию аудитории — психиатрический статус трансгендера настолько выражен, что при его появлении зрители невольно вжимаются в кресла.
Тезис Фрейда об исходной мужественности, как мужчины, так и женщины, как «симптом».
Говоря об исходной мужественности как женщины, так и мужчины Фрейд пытается закрыть ту же брешь, которую он пытался закрыть понятием «бисексуальность» — правдоподобно описать человека лишив его предварительно субъектности.
«Со вступлением в фаллическую фазу (развития либидо) различие полов полностью отступают на задний план, и мы должны признать, что маленькая женщина – это как бы маленький мужчина.» (стр.373)
«Под этим подразумевалось, что девочка как бы отказывается признать этот неприятный факт, упрямым протестом еще больше преувеличивает свою прежнюю мужественность, не хочет отказываться от своих клиторных действий и находит себе прибежище в идентификации с фаллической матерью или отцом…Но затем вследствие неизбежного разочарования в отце они вынуждены регрессировать к своему раннему комплексу мужественности». (стр381)
«Ссылаясь на предысторию, я только хочу подчеркнуть, что развитие женственности по-прежнему подвергается нарушениям со стороны остаточных явлений предварительного периода мужественности. Регрессия к фиксациям тех доэдиповых фаз имеют место очень часто». (стр.382)
Очевидно, что Фрейд называет мужественностью в женщине именно ее субъектность. В раннем детстве отличить девочку от мальчика, действительно, совсем не просто, но не потому, что оба ведут себя как мальчики, а потому что оба ведут себя как «божки», то есть, крайне субъективно. Если мать своей агрессией не заставила ребенка «спрятать» свою субъектность в подсознание, ее очень хорошо видно: и своеволие, и чувство собственного достоинства, и бесконечное обаяние, все это проявляется в ребенке гораздо раньше нежели он научается говорить даже простые фразы. Ребенок естественный «пуп земли и центр мира» вне зависимости от своей половой принадлежности, это можно не видеть, только если хотеть это не видеть, настолько все вопиюще очевидно.
NB. Строго говоря, принципиальную разницу между мужчиной и женщиной сложно обнаружить и во взрослом возрасте – средства разные, а цели одни и те же: собственная эффективность, власть (тотальный контроль за происходящим), собственная адекватность (соответствие деятельности своей имманентной цели), любовь (специфическое удовольствие от слияния с другим), деньги, уважение в обществе, здоровье, оргазм (наслаждение), преодоление своей смертности, вкусно поесть, сладко поспать, и амбиции, амбиции, амбиции.
Взгляд Фрейда на формирование комплекса «кастрации» у девочек, как «симптом».
Как я уже сказал выше, избежать опоры на субъектность описывая человека невозможно, даже если поставить себе это целью; характерно, что главным действующим фактором в развитии женственности является по-Фрейду уязвленное самолюбие девочки – одно из главных проявлений субъектности человека.
«Уязвленная в своем самолюбии сравнением с мальчиком, наделенным пенисом, она отказывается от мастурбационного удовлетворения клитором, отвергает свою любовь к матери, нередко вытесняя при этом значительную часть своих сексуальных стремлений вообще…» (стр. 379)
Видно, сильно было задето самолюбие девочки раз она отказывается от уже сложившейся схемы сексуального удовлетворения и любви к матери. Вообще говоря, представление Фрейда о комплексе «кастрации» девочки (мальчику хоть теоретически есть что кастрировать) настолько оторвано от реальности, что его можно назвать чистым бредом.
Отказ ребенка от любви к своей матери из-за своей же интерпретации причины недостаточности уже присутствующей у нее эффективной(!) схемы сексуального удовлетворения – это абсолютно невероятная вещь; и не только потому, что интуитивно каждый ребенок предчувствует, что жизнь без матери – это жизнь в непредсказуемом мире. Обнаружение девочкой своей «кастрации» — это не открытие ею некого факта (у ребенка нет и не может быть собственного опыта, даже опосредованного, отрезания у девочки пениса), а сознательное формирование представления о причине своей насильственной обделенности силой сексуального удовлетворения. Зачем девочке формировать такое страшное для себя представление, она могла бы придумать что-нибудь более реалистичное, по крайней мере, не несущее в себе отказ от матери.
Почему девочка решила (представила, а потом решила, что это представление правильное), что мальчик получает более сильный оргазм нежели она?! Это вопрос риторический, ответ на него очевиден – такого представления у девочки быть не может по причине отсутствия возможности пережить «оргазм» мальчика. Почему девочка решила, что ее кастрировали, но она об этом не помнит?! Как я уже сказал выше, опыта кастрации, даже опосредованного, у нее по-определению быть не может. Даже если девочка и озаботилась бы размерами своего «пениса» (что маловероятно, потому что ее клитор, это не маленький пенис, и даже не маленький «пенис», а элемент предельно самодостаточных и абсолютно совершенных женских гениталий), то первое, что ей пришло бы в голову это то, что пенис у нее еще не вырос.
NB. Анекдот на эту тему: Маленький мальчик смотрит на гениталии девочки и с удивлением спрашивает: «Отойвайся?» Девочка, с недоумением: «Нет!». Мальчик не отстает: «Потеяйся?». Девочка, загадочно улыбаясь: «Неет». Тут мальчик все понял: «Уёдина!».
А что может еще представить себе ребенок!? Уж никак не кастрацию. Даже если мама говорит дочке «Вынь руки из под одеяла, а то кастрирую», что само по себе маловероятно, представить себе что мама имеет ввиду девочка не сможет, ни опыта кастрации, ни опыта «кастрации», у нее по-определению нет и быть не может. Характерно, что и исследование, и критика гениталий девочки идет в анекдоте со стороны мальчика, очевидно, что если такая анекдотичная ситуация и возможна, то только в таком формате; а вообще-то, по-жизни, мальчики всегда бегают за девочками, чтобы увидеть их гениталии, а те довольные убегают, понимая при этом, что они обладают чем-то очень ценным для противоположного пола. Если бы Фрейд мог наблюдать детей в детском саду, он бы своей теории не создал.
Еще раз хочу сделать акцент на физиологических отличиях гениталий девочки и мальчика; как мне кажется, это важно, особенно в контексте темы априорной сексуальной обделённости девочки. У девочек самодостаточные гениталии (странно, что это кто-то может не понимать) – у нее не маленький пенис, у нее вульва (клитор плюс большие и малые половые губы), о вагине пока речи нет. Вульву девочки, к слову, «натирать» гораздо удобнее, нежели пенис. Напомню, что к моменту возникновения комплекса «кастрации» (5-7 лет) головка члена у мальчика еще не открыта и открытие ее — операция не очень приятная, поэтому мальчики с ней не спешат. Исключения могут составлять еврейские мальчики, в следствии обряда обрезания головка у них открыта со младенчества, что дает им техническую возможность извлекать из нее некое подобие сексуального удовлетворения в период возникновения комплекса «кастрации», но Фрейд создавал свою психоаналитическую теорию не только для евреев.
Все эти «технические» нюансы позволяют усомниться в существовании объективной возможности для переживания девочкой своей сексуальной ущербности – если уж кто и может получать максимум «сексуального» удовлетворения от мастурбации в генитальной фазе развития либидо так это только девочка, в отличии от мальчика ее гениталии как будто специально приспособлены для этого.
Говоря о самолюбии девочки, как о решающем факторе формирования комплекса «кастрации», а о комплексе «кастрации», в свою очередь, как о значимом факторе в развитии невроза Фрейд, по сути, опроверг самого себя. Если уязвленное самолюбие может привести к отказу от уже сложившейся схемы получения сексуального удовольствия, соответствующую цитату я привел выше, то никакой реализации либидо, в качестве главного действующего психодинамического фактора, определяющего формирование и функционирование психики, не существует – уязвленное самолюбие правит бал.
А что такое уязвленное самолюбие? Уязвленное самолюбие – это, в первую очередь, реакция на символ априорной социальной ущербности. Девочка претендует на некоторое исключительное место в социальной иерархии (Фрейд считает, что девочка изначально считает себя почему-то мальчиком, соответствующую цитату я приводил выше), а отсутствие пениса ее оттуда сбрасывает и она начинает бороться, но не за расширение возможности реализации либидо, за что она должна была бы бороться согласно основной теоретической установки отца основателя психоанализа, а за символическое место в социальной иерархии, из чего следует, что идея Фрейда о реализации либидо, как основе психической динамики, не реализуема даже на уровне построения им самого текста этой самой идеи – уже изложение Фрейдом своей идеи опровергает ее – без понятия «субъект (природа субъекта)» построить текст о человеке невозможно даже если гений поставит себе это целью.
«Вишенкой на торте» здесь может служить представление Фрейда о преодолении женщиной своего комплекса «кастрации». Согласно данному представлению комплекс преодолевается когда женщина все же добывает себе «пенис», кавычки здесь очень уместны, рожая отцу ребенка, в идеале – мальчика.
«…Желание, с которым девочка обращается к отцу, это ведь первоначально желание иметь пенис, в котором ей отказала мать и которого она ждет от отца…ребенок таким образом, согласно эквивалентам древней символики, занимает место пениса». (стр.380)
Преодоление девочкой своей сексуальной обделенности (оргазмической недостаточности) странным образом не имеет, по мнению самого же Фрейда, вообще никакого отношения к сексуальному удовлетворению (развитию либидо). Женщина успокаивается по поводу своей оргазмической обделенности, когда получает некий символический пенис, то есть, опять, как в период своей «первоначальной мужественности», становится равной мужчине. Какое отношение имеет символический статус к сексуальному удовлетворению!? Каким образом развитие либидо, как главный фактор определяющий все психическую динамику, обнулилось, превратившись в стремление к получению символа социальной значимости!? Вопрос риторический ответ очевиден — Фрейд опять все перепутал.
Характерно, что «ребенок от отца», как символ обретения женщиной «пениса» — это имманентный символ (сама себя назначила мужчиной), окружающий социум даже не подозревает о том, что родив ребенка женщина обрела именно «пенис». А бывают ли имманентные символы?! Вопрос опять же риторический – имманентных символов не бывает, любой символ всегда делегируется человеку из вне — его референтным социумом (какие были символы мужественности у древних племен нас, понятное дело, если и волнует, то только в исследовательском смысле; каждое время вырабатывает собственные символы мужественности, к которым мы вынуждены прибегать, если хотим казаться мужественными), а значит, даже теоретически девочка не может стремится к обретению символического пениса – комплекс «кастрации» у девочки не может образоваться даже теоретически.
Технический нюанс исключающий возможность существования, а значит и возникновения, комплекса «кастрации», так как понимал его Фрейд.
Объясняя несоответствие между своим утверждением о решающем воздействии комплекса «кастрации» на формирование невротической конституции девочки и отсутствием ее видимой борьбы за обладание пенисом, Фрейд говорит:
«То, что девочка признает факт отсутствия пениса, отнюдь не говорит о том, что она с этим смиряется. Напротив, она еще долго держится за желание тоже получить «это», верит в эту возможность невероятно долго, и даже тогда, и даже тогда, когда знание реальности давно отбросило его как невыполнимое, анализ может показать, что в бессознательном оно осталось и сохранило значительный запас энергии». (стр.378)
Никакого противоречия по мнению Фрейда не существует: изначально осознанное желание обрести пенис опустилось в пространство бессознательного, откуда, не потеряв своей энергии, продолжает исподволь руководить деятельностью женщины. Борьба женщины за пенис идет, но, в силу того, что цель отправлена в пространство бессознательного («…знание реальности давно отбросила его как невыполнимое…») и борьба за пенис и результаты данной борьбы принимают симптоматическую форму, то есть, могут быть доступны наблюдению, но только в качестве симптомов (наблюдать и правильно расшифровывать симптомы может, разумеется, только психоаналитик – только Фрейд).
— Маленькая (внутренняя) нестыковка состоит в следующем. Опираясь на основные принципы психоаналитической теории Фрейда можно утверждать, что основатель психоанализа сам себе противоречит: знание по его же мнению не может способствовать «отбрасыванию» желания в бессознательное.
В одном из своих постулатов Фрейд утверждает, что основное функциональное предназначение ума состоит в поиске способов реализации либидо в объективной реальности; таким образом, знания о реальности, добытые умом, должны были бы способствовать обретению девочкой пениса в реальности, но никак не отбрасыванию этого желания в бессознательное, – желание для ума является абсолютным господином – своего голоса в отношении желания ум не имеет, он его только реализовывает в объективной реальности.
Комплекс «кастрации» мы можем наблюдать в явлении, получившее сегодня название «трансгендерность» – девочка трансгендер с раннего детства, используя весь свой ум, открыто борется за обретение пениса, подобие которого, в конце концов, и получает благодаря соответствующей операции.
NB. Мальчик трансгендер в схему комплекса «кастрации» Фрейда не вписывается совершенно, — отказ от пениса (настоящего пениса) в пользу имитации вульвы, согласно с концепцией Фрейда, принципиально невозможен.
Открытая борьба девочки за обретение пениса – это, как раз, то самое исключение, которое подтверждает правило «комплекса «кастрации» у девочек быть не может». Явление трансгендерности (трансгендер – это именно исключение из правила (нормы)) показывает, что девочка может захотеть пришить себе на место настоящей вульвы некое подобие пениса только в случае сошествия с ума (как я говорил выше, трансгендер очевидно имеет психиатрический статус).
Если бы комплекс кастрации формировался у девочек объективно, как предположил Фрейд, то все девочки неминуемо были бы трансгендерами, и не только потому, что ум не может отбросить желание иметь пенис в пространство бессознательного. Главное, почему желание иметь пенис не может управлять сознанием девочки из бессознательного, это потому, что уже осознанное содержание принципиально не может стать бессознательным.
— Большая (объективная) нестыковка в объяснении Фрейдом противоречия между заявленной им силой воздействия комплекса «кастрации» и отсутствием его открытого проявления состоит в том, что осознанное содержание принципиально не может стать бессознательным.
На осознанности переживания девочкой своей кастрированности (без кавычек) Фрейд делает особый акцент (выше я приводил соответствующую цитату). Какими словами она переживает свое открытие, это уже другой вопрос, главное, что переживает, а если переживает, то переживает в словах, то есть, осознанно. Уязвленное самолюбие, зависть к пенису, поиск виновного в своей кастрированности, нахождение виновного в лице матери, принятие решение на борьбу, которая не прекращается даже после понимания ее полной обреченности, все это говорит о страданиях девочки по поводу своей сексуальной и социальной ущербности, что в свою очередь, однозначно маркирует данное сложно составное переживание, как осознанное – девочка долго и мучительно думает над вдруг свалившейся на нее проблемой и решает ее, правда, не самым лучшим образом.
Так вот, уже осознанное содержание принципиально не может стать бессознательным (опустится в бессознательное, быть отброшенным в бессознательное). Осознанное (переведенное в слова) человеком содержание «автоматически» становится частью его истории, элементом его «Я». Удаление из «Я» ненужного элемента требует от человека сознательного усилия, что исключает возможность прерыва связи с данным элементом. Человек может измениться и вычеркнуть из сознания болезненные воспоминания, но они все равно останутся в подсознании, как некий потенциал для самоидентификации. Максимум на что способен человек в борьбе со своим прошлым – это перевести его в другие слова, но от этого само содержание (означаемое) не изменится, просто, с ним станет легче жить.
Может быть Фрейд имел ввиду динамическое бессознательное, куда вытесняется все запретное? Но это очевидно не так. Он нигде не говорит о вытеснении девочкой своей ущербности, да и сама «ущербность» не является ни запретным, ни запрещенным переживанием — мама с папой, судя по всему, в курсе происходящего. «Кастрированность» женщин, согласно Фрейду, каким-то образом узаконено в обществе; референтный девочке социум относится к ее кастрации с пониманием; в любом случае, это открытое социальное явление, по крайне мере, так девочке кажется; кастрированность всех женщин она видит буквально. Вытесняется (образует динамическое бессознательное) только запрещенное в референтном социуме и неприемлемое по внутренним мотивам содержание, комплекс «кастрации» ни тем ни другим признаком не обладает.
Вывод (промежуточный). Желание девочки иметь пенис не может оказаться в бессознательном, следовательно, ее борьба за обретение пениса должна быть видна, но фактически ее можно обнаружить только у больных специфической формой шизофрении, то есть у мизерного, в районе статистической погрешности, числа девочек.
Если комплекса «кастрации» на поверхности душевной жизни нет, а в ее глубине быть не может, значит его нет вообще. А что остается от теории невроза Фрейда без комплекса «кастрации»!? Вопрос риторический. Ничего!
NB. Интересно, что трансгендер объясняет свое желание обрести пенис не комплексом кастрации, как можно было бы ожидать познакомившись с воззрениями Фрейда, а своим априорным несоответствием своему же телу.
К слову сказать, у мальчика комплекса кастрации нет ровно по той же причине, что его нет и у девочки.
«У него (мальчика) возникает комплекс кастрации после того, как увидев женские гениталии, он узнал, что столь высоко ценимый им член не обязательно должен быть вместе с телом. Затем он вспоминает угрозы, которым он подвергался, занимаясь своим членом, начинает им верить и попадает с этих пор под влияние страха кастрации, который становится самой мощной движущей силой его дальнейшего развития. Комплекс кастрации у девочки тоже возникает благодаря тому, что она видит гениталии другого. Она сразу же замечает различия и надо признаться, его значение. Она чувствует себя глубоко обделенной, часто дает понять, что ей тоже хотелось бы «иметь такой же», в ней появляется зависть к пенису, которая оставляет неизгладимые следы в ее развитии и формировании характера, преодолеваемые даже в самом благоприятном случае не без серьезной затраты психических сил» (стр.378)
Фрейд говорит, что обнаружение мальчиком возможности своей кастрации – это осознанное переживание, следовательно, это утверждение неверно – если проблема осознана, то ее решение видно даже простому наблюдателю.
И опять же о методологии. Отвечая на недоумения своих слушателей, которые никогда не замечали ни у себя, ни у своих дочерей ничего из того, о чем говорит Фрейд, основатель психоанализа повторяет им свой тезис о том, что в патологии открыто скрытое в норме.
«Я предполагаю, что Вы готовы подозревать, будто это описание полноты и силы сексуальных отношений маленькой девочки к своей матери очень преувеличено. Ведь когда наблюдаешь за маленькими девочками ничего подобного за ними не замечаешь….И тогда мы пользуемся нашим правом изучения остатков и последствий этого мира чувств у лиц, у которых данные процессы развития стали особенно отчетливыми или даже чрезмерными. Ведь патология благодаря изоляции и преувеличению всегда оказывала нам услугу в познании отношений, которые в норме остаются скрытыми. А так как наши исследования никогда не проводились на людях, страдающих тяжелыми отклонениями, то я полагаю, что мы можем считать полученные результаты достоверными». (стр. 375)
Для Фрейда данная установка является ключевой, хотя с научной точки зрения она совсем неочевидна, об абсурдности идеи «скрытой в природе природы» я говорил выше. Для понимания логики даже самого абсурдного текста необходимо обратиться к выводу, который стремится провести говорящий; так и говорят в этом случае: «Чего хочешь сказать то?». В данном случае вывод из установки Фрейда на поверхности – он хочет, чтобы его воспринимали в качестве имеющего эксклюзивный доступ к истине относительно всех психических явлений. Логика у Фрейда здесь довольно простая: чтобы понять «норму», которая, по его мнению, есть скрытая патология, нужно сначала исследовать патологию, — исследовать ее может только психоаналитик (Фрейд считает, что истина открывается только на психоаналитической сессии, когда в меру сумасшедший анализант выговаривает ее в своем свободном ассоциировании). Если до этого места логика Фрейда была, как минимум, спорной, то с этого места, судя по всему, начинается чистый бред. По тому как Фрейд отбраковывает своих гениальных учеников и фильтрует материал полученный другими психоаналитиками можно заключить, что он претендует на обладание априорного, а самое главное, эксклюзивного доступа к некой истине о сущности психического, который, в свою очередь, дает ему возможность априорно верно интерпретировать происходящее на кушетке.
Доступ к истине у Фрейда почему-то (потому что очень хочется) именно эксклюзивный, у других психоаналитиков такой возможности нет и быть не может по-определению, кто хочет стать психоаналитиком должен принять этот факт как данность, в противном случае Фрейд лишает его диплома и раздражитель исчезает сам собой. Непосвященные (не психоаналитики) вообще права голоса не имеют и должны безропотно внимать Фрейду-мессии, когда тот рассказывает им о них самих совершенно неочевидные и противоестественные вещи.
Фрейд в чем-то действительно гений, но никак не мессия, никакой эксклюзивного доступа к истине у него нет и быть не может. Факт состоит в том, что фрейдовский психоанализ со временем почти сошел на нет — Фрейд создал плохой психоанализ, следовательно никакого доступа к истине у него не было. Кроме того, гениальность и сумасшествие никогда не было противоречием. Я думаю, что Фрейд – это именно сумасшедший гений, протащивший через критику здравого смысла свою идею о пансексуализме ребенка (исходном пансексуализме человека). Для меня совершенно очевидно, что доказывая пансексуализм ребенка Фрейд пытается снять с себя ответственность за инцестуальные побуждения в адрес матери, о нежных отношениях с которой он не раз говорил.
«Я обнаружил на собственном примере влюбленность в мать и ревность к отцу, и теперь рассматриваю это в качестве универсального явления раннего детства. И если это так, то мы можем понять чарующую силу царя Эдипа». (Фрейд, из письма Вильгельму Флиссу (Jill Scott Electra after Freud, c. 7-9))
Своей неочевидной теорией детского пансексуализма Фрейд как бы говорит своему разгневанному отцу: «Не убивай меня, я не виноват в своей эрекции на мать, просто все дети гиперсексуальны по своей природе. Посмотри на ребенка и ты сам в этом убедишься. Видишь с каким удовольствием он сосет материнскую грудь, этот румянец на его довольном личике явно оргазмический. Я не понимаю, как ты можешь не видеть в акте сосания ребенка сексуальное действо, это же так очевидно?! А посмотри с каким удовольствием он какает, очевидно, что его либидо ищет новые пути реализации и он примеряется к анальному оргазму. А кому он несет свои каки, опять же матери и конечно же как предложение разделить с ним его оргазм. Как ты не видишь, что все мальчики хотят секса с матерью, посмотри как они трутся возле них в надежде на соблазнение; а девочки злятся потому что мать лишила их такой надежды, — соблазняла, а потом кастрировала. Такова природа человека, папа! Как ты всего этого не видишь!» «Э, Зиги, — выпучил на услышанное глаза отец, — да ты у меня болен!». «Да, папа, я болен, я лечусь, думай что хочешь, только не убивай меня (не завершай кастрацию, которую начал обрезанием)!».
Несмотря на все эти очевидности понятие комплекса «кастрации» не так абсурдно, как может показаться на первый взгляд. Анализант, конечно, не говорит о страхе кастрации, возможность кастрации совершенно невероятна, этот страх однозначно бы маркировался в анализе как проблема-заместитель (псевдо проблема уводящая анализ от истиной проблемы), но он открыто транслирует психоаналитику свое представление о себе, как о существе «без пениса», если говорить о мужчине, и существе «с пенисом (без вульвы)», если говорить о женщине. Чаще всего, анализант говорит о себе, как о сущности «не от мира сего»: возвышенной, духовной (с расширением исключительной, избранной, инакой). В этом представлении его совершенно не интересуют никакие «земные» удовольствия, в первую очередь, конечно же, секс — именно в этом смысле он существо «без пениса».
Реже анализант прямо говорит психоаналитику, что в его представлении у него пениса нет. На недоуменный взгляд аналитика, на предыдущей сессии обсуждались его сексуальные приключения, отвечает: «Вот так! Теперь мне так кажется. Примите это к сведению (теперь в своем анализе вы должны исходить из этого)». Такого рода заявления можно однозначно маркировать как всплеск сопротивления анализу, дальнейшее течение анализа всегда подтверждает, что анализант таким образом реагирует на поднимающиеся из подсознания инцестуальное возбуждение.
Представление о своей априорной асексуальности крайне пластично и устойчиво к критике, иногда оно принимает форму отказа от своих гениталий, но в любом из вариантов на нем лежит функция вытеснения (внутри психоаналитической процедуры – сопротивления) представления о своей инцестуальной сверхценности (сверхценности собственных гениталий). Представление о своей априорной асексуальности транслируется однополому родителю с целью отвести от себя его подозрения в соблазнении разнополого родителя. В анализе девочки, потенциального трансгендера, это видно особенно отчетливо.
Не рассматривая человека как субъекта Фрейд лишил себя возможности увидеть его творческие способности в построении им представления о себе и мире. Фрейд не понял, что весь текст, транслируемый анализантом на психоаналитической сессии является искусственно созданной им конструкцией, имеющей целью блокировать возможность проникновения в сознание инцестуальных побуждений. Представление девочки о желании иметь пенис – не исключение. Обесценивая свою вульву девочка уводит из сознания представление о ее сверхценности для отца. Вместе с тем, она конечно знает, что ее гениталии – это ее сокровище – возможность овладения отцом (с расширением «возможность власти над миром»). Представление о сверхценности собственных гениталий чревато потерей матери, поэтому оно покрывается представлением о ничтожности этих самых гениталий, которое и транслируется анализантом вовне. При этом женщина настолько вживается в роль, что ее спектаклю невольно веришь: и гнев, и ненависть, и слезы — все настоящее. Вот Фрейд и купился. Может быть даже принял желаемое за действительное: нельзя исключать, что он и сам крайне нуждался в эффективной схеме вытеснения инцестуальных побуждений, каковой собственно и является представление о возможности своей кастрации. Очень вероятно, что Фрейд объявил комплекс «кастрации» природой человека, то есть, чем-то не имеющим контекста, потому, что не хотел (боялся) заглянуть в свое закулисье и увидеть там желание и возможность инцеста с горячо обожаемой им матерью.
В качестве предварительного итога. Причиной появления такого странного представления Фрейда о природе женственности стали, как минимум, два фактора. О главном факторе – отсутствии субъектности в представлении Фрейда о человеке я говорю в данной работе. Фрейд хотел описать человека, как высокоорганизованное животное, поэтому у него получилась ерунда.
Вторым фактором является неверное представление Фрейда о природе сексуальности. Сексуальное удовлетворение (оргазм) возникает не в следствии стимулирования соответствующих эрогенных зон, как казалось основателю психоанализа (и кажется, на самом деле, очень многим людям), а в следствии реализации человеком своих сексуальных фантазий. Сексуальное возбуждение в целом, и сила оргазма в частности, зависит не от размеров полового органа и не от его, если так можно выразиться, качества, а от присутствия у человека возможности находить и эксплуатировать возбуждающие его сексуальные фантазии.
Фрейд не разобрался в природе сексуальности не только потому, что был первым кто начал исследование этого опасного и непредсказуемого пространства, но и, опять же, потому что лишил человека субъектности. Тонкость заключается в том, что сексуальное возбуждение является производным от запретного характера сексуальных фантазий, от их, если так можно выразиться, греховности. Сексуальное действо возбуждает человека по причине присутствия в нем легитимной возможности к преступлению (переступанию через запрет), то есть, по сути, возможности к одномоментной, но совершенно полноценной реализации своей конечной причинности (божественности). В этом смысле, все равно какие половые органы имеются в распоряжении ребенка, главное в мастурбации – запретный характер данного действа, — сексуальное возбуждение ребенок испытывает от преступление через запрет, а не от размеров «натираемого» полового органа. Для получения сексуального удовлетворения (для преступления через запрет и движение внутри запрета) девочке пенис не требуется.
В качестве заключения. Можно предположить, что, игнорируя в своем построении психики человека понятие «субъект», Фрейд пытается остаться на позиции последовательного дарвиниста. Препарировав нравственность человека, и обнаружив внутри животные инстинкты, Фрейд, по сути, довел эволюционную теорию Дарвина до логического конца. И, кажется, такого конца никто не ожидал. Модель человека, полученная Фрейдом, оказалась настолько несообразной действительности, что даже спорить с ней практически невозможно. Все аргументы Фрейда как бы из другой реальности, создается впечатление, что он описывает некое инопланетное существо. И хотя самого Фрейда это ни сколько не смущает, и он даже выставляет противоречивость своей теории себе в заслугу, но, очевидно, что так быть не должно, если, конечно, теория претендует быть научной.
Ссылки по теме:
— Психоаналитическая кушетка — «Троянский конь» классического психоанализа.
— К вопросу об источнике значения восприятия.
—Психоаналитическая версия возникновения эволюционной гипотезы Чарлза Дарвина.
— Что можно считать психоанализом.
[1] Более подробно тема “отсутствующего присутствия” раскрывается мной в работе “Определяющее влияние переживания самоосновности на характер деятельности субъекта”.