По форме психоанализ представляет собой структурированное особым образом общение психоаналитика и анализанта. Сразу хочу оговориться — ничего шаманского или аномального в психоанализе нет — вся процедура достаточно прозрачна и логична, и если так можно выразиться, изящна.
Правила, регламентирующие психоаналитическую процедуру, в том числе и отношения психоаналитика с анализантом, представлены мной в аналитическом договоре.
Чем обусловлена необходимость введения правил и регламента в психоаналитическую процедуру? Дело в том, что простой беседой, даже самой доверительной и исповедальной, здесь не обойдешься. Любой человек, рассказывая о себе и своей жизни, представляет ситуацию в выгодном для себя свете — рассказывает не то, что есть, а так как ему хочется чтобы было, эта истина не нова и всем известна. Психоанализу же принадлежит открытие, что человек самостоятельно, в нормальном режиме жизни, лишен самой возможности рассказать о себе то, что есть на самом деле. Оказалось, что основное функциональное предназначение психики состоит именно в том, чтобы представить окружающий человека мир, в том числе и его самого, в выгодном для него свете. Рассказ анализанта (особенно честный и исповедальный) невольно уводит психоанализ от истинной проблемы, — задача же психоаналитика поставить именно истинную проблему. Возникшее противоречие призвана решить аналитическая процедура, структурированная особым образом она делает истинную проблему доступной для наблюдения и анализа.
Так, например, в анализе существует жесткое правило закрытости любой информации касающейся как личной жизни аналитика , так и его эстетических, сексуальных, политических, религиозных и прочих предпочтений (правило абстиненции). Для успеха психоанализа анализант не должен знать о своем психоаналитике ничего, кроме того что он психоаналитик (настоящий психоаналитик). Это правило достаточно дискомфортно для анализанта, в обычной жизни общение на таких условиях невозможно. Психоанализ же специально ставит человека в такие сложные условия для того, чтобы его психика начала проецировать на психоаналитика вытесненные содержания (при встрече с любой незнакомой и недоопределенной ситуацией, психика начинает непроизвольно выкидывать в сознание человека его «страшилки» — ситуации, с которыми он боится встретиться даже в своем воображении), благодаря которому в анализе появляется нужный материал. Такая непроизвольная проекция ценна для психоанализа именно своей рефлекторностью (слабо поддается сознательному контролю), и если в обществе психоаналитика анализанта вдруг охватывает необъяснимый страх, то он станет доступным для анализа, даже если анализант и хотел бы его скрыть.
В общественном сознании образ психоаналитика характеризуется эмоциональной нейтральностью (бородатый психоаналитик). Этот стереотип, навязываемый кинематографом, не соответствует реальности. Все, как раз, наоборот — аналитик, стремится сделать свои эмоции доступными для анализанта, — тот в них крайне нуждается. Для успеха психоанализа анализант должен видеть готовность психоаналитика к спокойному анализу даже самой неприятной информации, которую он может рассказать о себе.
Психоаналитик и анализант находятся в состоянии очень тонкого эмоционального взаимодействия. Эмоциональные реакции аналитика, как вызывают проблему анализанта из его подсознания, так и стабилизируют его психику, делают ее готовой к встрече с этой проблемой. Бородатый, эмоционально нейтральный аналитик так же абсурден, как и пианист, играющий в варежках.
Клиент располагается в кресле наискось от аналитика, на расстоянии удобном для «психоаналитического» общения (около 2 метров). Психоаналитическая кушетка, как и бородатый психоаналитик, относится больше к разряду общественных стереотипов нежели к реальной психоаналитической практике. Для понимания происходящего психоаналитик должен иметь возможность видеть все тонкие эмоциональные реакции своего анализанта, тот, в свою очередь, должен иметь возможность опереться на эмоциональные реакции своего психоаналитика, — положение, занимаемое анализантом на кушетке, не позволяет ни того, ни другого.
В помещении, в котором проходит психоанализ, никого, кроме аналитика и анализанта нет — происходящее на сессии никто не видит и не слышит. Правило конфиденциальности соблюдается психоаналитиком неукоснительно.
Психоаналитик «лечит» только словом, психоанализ это принципиально «разговорный» метод — никаких таблеток. Согласно теории психоанализа психические проблемы человека обусловлены дефектами словесного «моста», связывающего бессознательное с сознанием — в конструкции «моста» либо не хватает определенных слов и логических конструктов, либо присутствуют ненужные слова и неправильные логические конструкты, либо и то и другое. Психоанализ это методика, позволяющая анализанту с помощью психоаналитика построить работоспособный словесный «мост» в свое бессознательное, восстановив тем самым контроль за своими бессознательными процессами.
Психоанализ не терпит тактильного контакта между клиентом и психоаналитиком, поэтому никаких рукопожатий и прочих прикосновений.