Меня замучила ревность. Причем, я понимаю, что ревную часто без всякого повода, как будто у меня потребность мучить себя. Я уже боюсь себя, иногда мне кажется, что я просто схожу с ума от этой ревности; в голове самый настоящий бред, и понимаю, что бред, и сделать ничего не могу.
Патологическая ревность (бред ревности) – это сложная проблема. Любой бред стоит на утверждении, опровергнуть которое, по тем или иным причинам невозможно. Бред ревности не исключение; вероятность того, что муж (жена) изменяет, изменил уже, или хочет изменить – есть всегда, соответственно, ревнивец всегда сможет найти почву для подозрений.
Особенно хорошей почвой является подозрение в желании измены, скрытые желания – это всегдашнее почва любого бреда. Кто был у шизофреника в бреду меня понимает. Если шизофреник решит, что ты враг, то что бы ты ни делал, ты будешь это делать потому, что хочешь ему зла. Если ты приветлив с ним, то ты приветлив потому, что расставляешь ловушку; для нанесения решительного удара тебе надо, чтобы он потерял бдительность. Если ты хмурый, или, не дай бог, раздраженный на него, то с тобою все понятно, ты обнаружил свою мерзкую сущность во всей красе.
Механизм бреда ревности точно такой же: есть исходная посылка, которая считается очевидной, например: «Ты хочешь мне изменить» или «Тебе в постели со мной не интересно – ты хочешь секса с другой» или что-нибудь в этом роде. Данная исходная посылка является предустановленным выводом, который ревнивец делает из любых исходных данных.
Если проанализировать текст бреда ревности, то мы обнаружим базовое противоречие, которое является генератором аффекта. Ревнующий предъявляя обвинения своему партнеру, основывается на некотором праве безусловной собственности над ним; признавая существующие проблемы в отношениях с ним, в том числе и сексуальные, ревнивец почему-то считает, что его партнер должен его любить и оставаться ему верен несмотря ни на что, — а почему, собственно?
На самом деле, данное противоречие только кажущееся, оно является таковым, если не знать о наличии еще и бессознательных элементов представленной схемы. Вытесненным оказывается запретный характер отношений ревнивца со своим партнером. Все становится на свои места если знать, что, на самом деле, конфликт идет между ребенком и родителем противоположного пола. Инициатор конфликта в данном случае не важен. С учетом данной поправки становится понятной и обоснованность претензий ревнивца на право безусловного обладания своим партнером, а, соответственно, и логика конфликта. Только между отцом и дочерью (матерью и сыном) существуют незаместимые отношения: ни отец не может поменять себе дочь, ни дочь отца — их отношения неизменяемы. На этой незаместимости отношений и построена внешне абсурдная претензия ревнивца на право безусловного обладания партнером. Ревнивец владеет своим партнером, так как он владеет своим родителем противоположного пола; мысль о том, что данные претензии абсурдны никогда не придет ему в голову. Собственно, именно потому, что инцестуальный характер отношений с партнером находится в вытесненном состоянии, бред ревности практически не корректируется здравым смыслом (принципом реальности).
В структуре бреда легко прослеживаются собственные вытесненные побуждения ревнивца; он предчувствует в своем партнере сексуальные желания, от которых сам старается избавиться. Таким образом, по тексту, бред ревности представляет собой проекцию ревнивцем бессознательных сексуальных фантазий на своего партнера.
То, о чем я говорил выше относится в основном к механизму формирования бреда ревности, но у формирования этого бреда есть еще и цель, она, разумеется, и определяет его появление. Наблюдая за формированием бреда можно легко обнаружить искусственность данного процесса: ревнивец очевидно «заводит» себя, выбирая из всех возможностей самый худший вариант развития событий. Интересно, что если ревнивец в пылу своих упреков получает признание в измене, то он на минуту опешивает, как будто говоря «Этого не может быть». Таким образом, ревнивец готов исходить по поводу вымышленного события, но он совершенно не готов к тому, что его подозрения имеют реальную почву.
Зачем бы весь этот спектакль? Чего себе жизнь то портить? Оказывается, не все так просто. Ревнивец оказывается заложником собственной невротической схемы вытеснения запретных сексуальных фантазий. Данная невротическая схема представляет собой делегирование партнеру сексуальной инициативы и удержание за собой роли жертвы его сексуальности. Суть данного спектакля в том чтобы избежать ответственности за совершение запретного; невротик как бы говорит своему обвинителю: «Я не виноват в преступлении, это все он(она) меня развратил». Данная схема избавляет невротика от невыносимой ответственности за запретную сексуальность, но, одновременно, он попадает в логику данное схемы оправдания, по которой ее(его) развратитель – человек с сексуально раскрепощенным поведением, не стесненный никакими нравственными требованиями. Живя с таким «сексуальным инициатором» ревнивец естественно не может отделаться от мысли, что он постоянно готов к сексу с кем угодно и где угодно.